– Неважно. Добро пожаловать, Уиллоу. Я профессор Хиксби.

– Приятно познакомиться, – говорю я, и она жестом приглашает меня подойти ближе.

– Сегодня мы сосредоточимся на захвате движения, – говорит она. – Разделитесь, пожалуйста, на пары и попробуйте нарисовать своего партнера. Я планировала поработать с тем, кому не хватило пары, но вы можете занять мое место. – Она останавливается у свободного мольберта и предлагает: – Присаживайтесь, пожалуйста. Это учебный план, а также материалы, которые вам понадобятся.

– Прекрасно, спасибо! – Я сажусь на табурет и внимательно изучаю бумаги, которые передала мне профессор Хиксби.

Лишь потом я обращаю внимание на своего напарника и едва не падаю со стула от неожиданности.

– Удивлена видеть меня здесь? – Майлз склоняет голову.

– Ты посещаешь занятия по рисованию?

Я нервно сжимаю челюсти, пытаясь понять, как сложить два и два.

Очевидно, это его факультатив. В начале недели Майлз попросил меня предоставить ему мое расписание, которое я, конечно же, постаралась сделать максимально насыщенным, чтобы выглядеть занятой. Но как он смог подменить мои занятия? Он не смог бы этого добиться без согласия кого-то из администрации.

– Ты что, подкупил моего куратора? – шепчу я.

– Я? Зачем мне это делать? – с ухмылкой произносит он.

– Это занятие, – я провожу рукой между нами, – заставляет меня проводить с тобой много времени.

– Нет. Если бы я хотел, чтобы ты проводила со мной время, то просто связал бы тебя и запер в своей комнате, как покорного зверька. – Он наклоняется ближе, и я замечаю, что в его глазах пылает огонь похоти: – Я бы сорвал с тебя одежду и заставил стоять на коленях у моих ног, пока сам занимаюсь домашним заданием. Я бы заткнул тебе рот кляпом и связал запястья за спиной. Возможно, я бы даже воспользовался вибратором, чтобы посмотреть, как сильно ты будешь извиваться и как далеко я смогу зайти, прежде чем ты начнешь умолять о большем.

Я просто в шоке!

Не потому, что не ожидала, что Майлз Уайтшоу знает столько пошлых слов. И уж точно не потому, что его слова вызывают у меня какие-то необычные физические ощущения. А потому, что он, кажется, не в своем уме, и, возможно, я тоже.

– Я склоню перед тобой колени только перед смертью, – с трудом произношу я.

Он пожимает плечами, выпрямляется и полностью сосредоточивается на своем мольберте.

– Если хочешь, детка, мы можем сымитировать твою смерть, но ты ни за что не покинешь этот мир раньше меня.

Я вздрагиваю, чувствуя, как начинает пульсировать мое лоно, но тут к нам подходит профессор. Мы с ней быстро пробегаем глазами список необходимых материалов, и, достав свои угольные карандаши, я показываю их ей. Она кивает и, улыбаясь, повторяет тему сегодняшнего занятия: «Захват движения».

Убрав свою работу с мольберта и оставив его пустым для меня, профессор направляется к следующему студенту. Проходит слишком много времени, прежде чем боль между моих ног стихает, но ситуация усугубляется тем, что мне приходится наблюдать за Майлзом. Я пытаюсь зарисовать его профиль – нос, подбородок, изгиб шеи, но осознаю, что не являюсь выдающимся художником, особенно когда речь идет о портретах. Фигура на моем мольберте совершенно не похожа на Майлза.

– Более свободные линии, – советует мне профессор в середине урока, а затем берет меня за запястье и слегка встряхивает его: – Не напрягайте кисть, Уиллоу.

Она что-то говорит Майлзу, но я не слышу ее слов, потому что мое лицо пылает от смущения. Зачем я вообще решила посещать рисование? Я думала, что это будет забавно, но теперь все совсем не так. Предмет кажется тяжелым и глупым, а мои глаза горят без какой-либо видимой причины.