В первую секунду Уиллоу останавливается на пороге и озирается, но почти сразу замечает меня. С улыбкой я поднимаю руку, демонстрируя ей ключи, которые болтаются на моих пальцах, но в ответ она лишь закатывает глаза.

После нашего непродолжительного разговора на крыше я направился на занятия, а затем занялся своими делами, будучи уверенным, что Уиллоу использует все возможные способы, чтобы вернуться в свою квартиру. К сожалению, номер ее домовладелицы был временно заблокирован на ее телефоне, как и номер Вайолет, а поскольку Уиллоу не могла найти другого человека, к которому она могла бы обратиться, как я и ожидал, она стала искать меня по всему кампусу. И пока она делала это, я следил за ее передвижениями по синему маячку на карте. Безусловно, все это время Уиллоу подвергалась насмешкам со стороны танцевальной группы, ведь нечасто девушек исключают из нее за аморальное поведение. Но каким-то образом мне удалось убедить Аманду интерпретировать расставание Нокса и Уиллоу именно так.

Если Аманда хочет представить все в определенном свете, я не собираюсь ее останавливать. Она такая же сумасшедшая, как и Нокс, который теперь свободен. На самом деле, эта ситуация сработала для него как реклама. Он стал известен среди хоккейных фанаток, лидером которых является Аманда.

Даже после окончания университета она, словно грозовая туча, продолжает витать над ним и берется за любую работу, будь то помощь танцевальной команде или участие в других проектах кампуса. Все это лишь бы остаться в Краун-Пойнте. Поговаривают, что она вынуждена идти на это, потому что в противном случае ей придется вернуться в родное захолустье в Огайо или Индиане. Или откуда там она, черт возьми, родом.

Когда Уиллоу подходит ближе, я вижу, как плотно сжаты ее губы. Она смотрит на девушку, которая только что покинула мой столик, а затем переводит взгляд на меня. Удивительно, но даже когда она просто находится рядом со мной, это уже вызывает интерес у окружающих.

Уиллоу останавливается по другую сторону стола и протягивает мне руку, а я в ответ расправляю плечи и приподнимаю бровь.

– Чем я могу вам помочь? – спрашиваю я.

– Мои ключи, придурок! – говорит она сквозь зубы.

– Ах, ключи! – Я снова поднимаю их и сжимаю в пальцах прохладный металл. – Садись и достань из рюкзака учебник.

– Ты что, собираешься следить за выполнением моих домашних заданий? – спрашивает она с недоверием в голосе.

Я кладу ключи обратно в сумку и вздыхаю.

– Возможно, я просто хотел убедиться, что ты выполнишь мой приказ.

– Ну как, убедился?

– Черт, ты такая упрямая! – невольно вырывается у меня, и я сжимаю челюсти. Уиллоу скрещивает руки на груди, и ее бюст слегка приподнимается, привлекая мой взгляд к соблазнительной выпуклости в ее декольте. Я не могу сдержаться: ее тело просто великолепно, и всегда было таким.

– Давай поменяемся, – внезапно предлагаю я, – я отдам тебе ключи…

– В обмен на что?

– В обмен на твое расписание.

Я бы все равно узнал, по каким дням и в какое время она занимается, но есть что-то особенное в том, чтобы она сама отдала мне свое расписание.

Уиллоу опускает руки и крепко хватается за спинку стула перед собой.

– Тебе действительно нужно мое расписание? На бумаге?

– Не совсем, – я наклоняюсь вперед, стараясь сосредоточить внимание не на ее груди, не на том, как она вцепилась в стул, и не на ее тяжелом дыхании, а на ее лице. – Мне нужно знать, где ты планируешь быть каждую секунду каждого дня.

Я не смог найти ее учебного расписания в телефоне, и, насколько могу судить, обыскав ее квартиру и рюкзак, она не ведет его на бумаге. Разве это нормально? Ноутбук Уиллоу защищен паролем, но сейчас данные с него синхронизированы с телефоном, и я не обнаружил никаких записей.