– Кирилл, посмотри, он красив? Разгляди его полностью! – попросила я брата, слегка наклонившись вперед.

Мы с Лилией и Кириллом сидели на моей кухне, пили чай и болтали обо всем на свете. Круглый стол, покрытый "жидким стеклом", весело отражал солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь занавески. В центре стола, словно невесомое облачко, красовался букетик нежно-розовых гипсофил в простой белой гипсовой вазе. Он добавлял уюта и какой-то особенной легкости нашему чаепитию.

Внезапно меня отвлек короткий звук уведомления на телефоне.

– Кирилл, глянь, что там? – попросила я, не желая прерывать разговор. Он взял мой телефон и, пробежав глазами по экрану, ответил:

– Какой-то парень в друзья просится. Кажется, мы его у театра видели.

В этот момент моя рука нащупала на столе любимую белую "пузатую" кружку, украшенную красным сердечком. Я взяла ее в руки и, наслаждаясь теплом, отхлебнула чай. Мысли о том, кто это может быть, пока не приходили, но вкус чая помог немного успокоиться и сосредоточиться. Кто это может быть?

– Кирилл, посмотри, он красив? Разгляди его полностью! – попросила я брата, слегка наклонившись вперед. И мы с Лилей залились озорным смехом.

Кирилл вздохнул, отрываясь от экрана телефона.

– Ладно, ладно, сейчас посмотрю твоего загадочного парня. Так, Милош Ионеску, значит… Тридцать один год недавно исполнилось. И… всё? Больше нет никакой информации, даже фотографии нет, только одна двухлетней давности – Я нахмурилась, ответ меня явно не удовлетворил.

Лиля откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди.

– Ну, все, нарвалась наша Аделька на маньяка, – игриво заявила она, внимательно изучая мою реакцию. В ее голосе сквозила какая-то странная смесь любопытства и… предвкушения?

Я не ответила сразу. Что-то в ее словах меня зацепило, какая-то фальшивая нотка, которую я никак не могла уловить. Лиля, с ее короткой стрижкой, которая, несмотря на длину, всегда выглядела безупречно уложенной, ждала моей реакции. Я чувствовала это по знакомому запаху геля для укладки, который, казалось, стал еще более резким в этой напряженной обстановке.

Однажды я прощупала ее лицо, отмечая каждую деталь. Ее красоту, родинку под левым глазом, пухлые губы, легкую горбинку на переносице. Я знала ее, как будто ощущала кончиками пальцев. Это была моя особенность, моя странная привычка – трогать людей, не в физическом, а в каком-то более глубоком смысле. Я изучала каждый миллиметр их сущности, впитывала их запахи, улавливала малейшие изменения в выражении лица. Это был мой способ понять мир.

– Он похож на подлеца? – спросила я, искоса поглядывая в сторону Кирилла, но все еще стараясь не поднимать глаз. Вопрос повис в воздухе, наполненный невысказанными опасениями и надеждой на опровержение.

– Аделин, я не могу судить по одной фотографии, вроде… нормальный, – ответил Кирилл, пожав плечами.

Уголки моих губ невольно поползли вверх, застыв в довольной улыбке.

– Тогда добавь его! – выпалила я, чувствуя, как предательский румянец расползается по щекам.

– Ты уверена? – резко одернула меня Лиля. В ее голосе сквозило явное предостережение, словно она видела то, чего не видела я.

– Ну-у, может быть, человек просто что-то хотел, автограф, например! – гордо заявила я, стараясь скрыть смущение за напускной бравадой. Улыбка растянулась на лице, становясь неестественно широкой. В голове уже вовсю роились самые невероятные сценарии, и я с нетерпением ждала, что же будет дальше.

–Заявка принята, – констатировал Кирилл, протягивая мне мой телефон.

У меня чуть сердце не выпрыгнуло из груди, когда Аделин приняла мою заявку в друзья! Я даже невольно подпрыгнул на стуле от радости. В голове сразу куча мыслей зароилась: "Наконец-то!", "Что ей написать?", и "Серьезно ли у нее с тем парнем…?"