Ольга вскочила, порылась в шкафу, достала салфетки с такой же вышивкой как на скатерти и положила маме и Норе.

– Мам, водку уже разлили.

– Принеси водочные стопочки. Сколько раз тебе говорила, нельзя опускаться. Всё начинается с мелочей.

Ольга, ещё ошарашенная резким превращением больной старушки в прежнюю маму, достала из горки хрустальные стопочки, перелила в них водку, наконец, села и взялась за стопку. Оля и Нора переглянулись. Нора видела, что Ольга еле сдерживает смех.

– Ну, девочки, догоняйте и хорошенько закусывайте.

Сёстры выпили водки и быстро закусили картошкой с селёдкой. Нора даже застонала от удовольствия.

– Нет в мире вкусней еды, чем картошка с селёдкой.

– Я тебе Балтийский берег с собой куплю. Повезёшь?

Нора не стала говорить, что на самом деле так вкусно и легко пьётся водка и естся картошка с селёдкой, только когда Нора приезжает в Россию. У себя в Мак – Лине она пьёт красное вино, а из крепких – текилу. Картошку ест редко, селёдку – только в гостях у русских друзей.

– Нет, не повезу. Во-первых, нельзя. Раз попадёшься и навсегда в чёрном списке. Во- вторых, некого баловать.

– А Серёжу?

– Обойдётся.

– Совсем разбежались?

– Надо бы совсем, да не получается.

– До сих пор к тебе ездит?

– До сих пор. Я пыталась его отвадить. Он выждет неделю, другую и опять начинает напрашиваться. Сыплет комплиментами, смешит меня, звонит и звонит, пока я не сдамся.

– А эта его, новая, знает?

– Да ей и в голову не приходит, что от неё, юной и свежей, можно бегать к такой старушке как я.

– Ладно тебе, старушка.

Тут громко вмешалась тётя Лёля.

– Это не дело.

Она говорила чисто. Чудеса!

– Нечего ему позволять на двух стульях сидеть. Тоже мне, падишах. Гони его, он тебе мешает начать новую жизнь. Давайте, девочки, выпьем за вас, за вашу удачу. Оля, разливай!

Нора вопросительно посмотрела на Ольгу. Оля еле заметно пожала плечами и разлила по рюмкам тёте – Рислинг, им самим – водку.

– За удачу!

– Мам, ты у нас сегодня в роли «генерала».

– Я всегда в роли генерала. Слушай мою команду! Нора, ты совсем ничего не ешь, возьми винегрет. Оля, принеси курицу.

Они выпили за здоровье всех присутствующих, потом, за тех, кого уже с нами нет. После четвёртой рюмки тётя Лёля зевнула и сказала: «Девочки, переходите к чаю, а я немного вздремну».

Нора попыталась мыть посуду, но Ольга не дала.

– Ты посмотри, как твой приезд, на неё подействовал. Просто чудо.

– Это и есть чудо. Можно, конечно, объяснить реакцией на гостя, на необходимость держать марку перед чужими. Со своими можно распускаться, а перед чужими нельзя.

– Какая ты чужая?

– Ну, приезжаю-то я не часто.

– Нет, не то. Она просто рада тебя видеть.

Сёстры составили посуду в посудомоечную машину, включили электрический чайник, полный воды, и вернулись в комнату. Тётя Лёля спала на диване, аккуратно положив голову на плоскую подушку – «думку», с вышитыми крестом розами. Нора жестом пригласила Олю в спальню, где стояла сумка с подарками.

Каждый раз, прогуливаясь одна или с подругой по магазинам, Нора присматривала что-нибудь для Ольги. Поначалу Нора искала для себя, а Оле покупала то же самое, но другого цвета, подходящего для блондинки. Задача осложнилась, когда Ольга прибавила в весе и перешла из Нориного S сначала в М, а потом в L. В телефонных разговорах Оля часто повторяла: «У нас всё есть. Не заморачивайся». Нора попыталась делать подарки деньгами, но убедилась, что Ольга каждый раз бывает разочарована. Да и отношение к деньгам было разное. Нора не сразу поняла, в чём дело. Она жила в Америке уже пятнадцать лет, многое воспринимала на американский манер.