Скорый встречный Мартиша Риш

1. Глава 1

Амелия

Капли дождя медленно стекают по оконному стеклу вагона. Дождь, дождь, вечный питерский дождь и проблески неяркого летнего солнца, проглядывающего сквозь просветы в облаках. Поезд вот-вот тронется, любимый город растает в прозрачном мороке белых ночей, а через четыре часа уже и Москва. Суматошная, странная на взгляд жителя строгого, сумеречного, призрачного Питера. Правду говорят, что Петербург построил сатана. Этот город с дьявольским коварством заползает в душу, и все – она уже отравлена, и не существует для тебя другого.

А здорово вот так каждую неделю окунаться в столичную жизнь, вместе с любимой сестрой посещать тусовки, концерты, выставки, попадать в эту атмосферу богемного столичного веселья. Ненадолго, на сутки или чуть дольше. Мне бы хотелось тоже, как сестрице, втягивать всех в атмосферу активной жизни в хорошем темпе. Как у нее это получается только? Муж, дети, работа, друзья – и все ей в удовольствие. Это у нее в отца. Это его вятская веселая хватка, удачливость, умение наслаждаться жизнью, все время что-то затевать, добиваться своего. Вера всегда заявляла: «Мы, вятские, все такие!» Ну-ну, вятская моя. Вот уж кто воплотил в себе все черты столичной львицы. Высокая стройная красавица, с великолепной фигурой, аристократичными изящными манерами. Глаза большие, темные, с поволокой, так и сияют навстречу тому, на кого обращены. Когда мы с ней рядом, даже не подумаешь, что сестры, настолько разные.

Раннее утро, а уже светло и можно было бы разглядывать в окно пейзажи, домики в зелени листвы, проносящиеся мимо, людей, птиц, собак, да вот незадача – поезд-то экспресс «Сапсан», и мчится он так, что все мелькает и сливается. Пассажиры по-утреннему сонные, молчаливые, дремлют, только я одна, по-моему, уставилась в окно с французским романом на коленях, как романтично! Теперь можно помечтать.

Что-то поезд замедлил ход, а, наверное, какая-нибудь Окуловка, остановка на одну минутку. Пассажиры встрепенулись, зашевелились. По встречному пути, сияя начищенными боками, медленно проплывал фирменный скорый. Мелькали занавески, лица, лениво провожаю их глазами. И вдруг – словно удар, я поймала удивленный взгляд. Там, в окне, мрачного вида молодой мужчина неотрывно смотрел на меня, и я понимаю каким-то глубинным чутьем, что это предначертанная судьба моя. Прижалась лицом к окну, роман соскользнул на пол. И сердце помчалось вскачь, и мы не смогли оторвать глаз, но вот проследовал встречный, тронулся наш, наваждение пропало.

- Девушка, вы книгу уронили, держите. С вами все в порядке? - старичок сосед с тревогой заглянул мне в глаза.

- Да-да, спасибо. Просто задумалась.

Впереди Москва.

Кирилл

Тихий центр, патриархальная Москва, сирень отцвела, какой у нее сладкий немного приторный аромат, а липа вот-вот зацветет, запахи лета, благолепие. Остановился, вдохнул теплый воздух, провел рукой по гладким темно-зеленым листьям. А поспешить все-таки стоит, так можно и на поезд опоздать. С этим новым проектом проблем добавилось изрядно: обсуждения, согласования, и все это раз в неделю теперь в Питере. Водитель в машине уже, наверное, заждался. Открыл заднюю дверь, забросил сумку на сидение, сел рядом. Пришлось поторопить его, Ленинградский вокзал близко, но эти вечные московские пробки, как бы не застрять.

- Вадим, давай-давай, мне на поезд надо успеть, - можно подумать, он не знает когда отправление. Почему-то как свою я всегда воспринимал только ту машину, где сам за рулем, а эта, вроде как моя, а отчасти Вадима. Вот даже запах обивки другой, чужой, парфюм не мой, - Вадим, стоим мы, что ли?

- Кирилл Алексеич, это Москва, пять метров в час – нормальная скорость. Шучу, успеем, уже почти подъезжаем. Михал Михалыч вас в вагоне ждёт?

- Да, он уже на месте, наверное. Слушай, выпусти меня прямо на площади, на стоянку не заезжай, так быстрее будет, и не провожай до вагона, не надо.

- Кирилл Алексеич, я бы лучше проводил, так надежнее.

- Все, до встречи, - я схватил сумку, махнул рукой и рванул к перрону.

Успел. Вот не люблю я эту гонку, вечно времени не хватает. Нет бы так спокойно, вальяжно подкатить, как полагается мне по чину.

А все же замечательно начинается поездка - мягкий вагон, фирменный поезд, все дела, хоть высплюсь в дороге. С Мишкой на двоих у нас шикарное большое ВИП-купе со всеми удобствами.

- А я уж думал, ты опоздаешь, забеспокоился даже, что мне не свойственно вообще-то. Слушай, а синюю папку ты прихватил, я ее на твоем столе оставил? – секретарша обещала напомнить.

- Прихватил, напомнила, - пристроил свою дорожную сумку-баул. В спортивную мало что влезает, а я люблю, чтобы все нужное всегда было под рукой.

Поужинали не спеша, даже обсуждать ничего не стали, все утром решим.

Поспал совсем немного, часа три-четыре, что-то не спится мне, все прокручиваю в голове предстоящие проблемы завтрашнего, то есть уже сегодняшнего дня, а Михал Михалыч засопел как младенец. Чем дальше от Москвы, тем светлее, это уже не ночь, а просто сумерки. Тепло, приоткрыл окно. Устал от этой бешеной гонки, надо начинать наслаждаться жизнью. Вот прямо сейчас и начну. Встал у окна, залюбовался пейзажем. Сколько там ехать-то осталось, часа полтора, колеса громче застучали, станция, поезд какой-то с ярко светящимися окнами на ней остановился. И вдруг я увидел ее – прекрасную Незнакомку. Скуластое своенравное лицо, широко распахнутые глаза, а в них застыли удивление и вопрос. Откуда мне знать, что эта девушка создана для меня? Но я почему-то уверился в этом. Видение исчезло, остался, словно дурман, тайный зов бежать за ней, искать ее. Видимо, я слишком много и упорно работал весь последний месяц.

Разбудил Мишку, приняли душ, позавтракали. Приятно ездить с таким комфортом. Вот и Питер. Медленно подъехали к платформе. Я еще с детства полюбил эту вокзальную суету: чемоданы, сумки, букеты, носильщики, голоса встречающих, стук колес, объявления диспетчера, ничего не понять, но так громко и значительно. Даже запахи особые. И показалось, что вот-вот начнется новая счастливая жизнь.

Город торжественный и прекрасный, солнце засияло вовсю, а на асфальте лужи, толпы туристов и голуби, снующие повсюду. Мы в полной боевой готовности, надо провести несколько компактных совещаний, чтобы сразу расставить все точки над «и». Как говорится: цели поставлены, задачи ясны, за работу, товарищи. Главный в питерском филиале, конечно, мужик, но, как-то так сложилось, что, в основном, здесь контингент дамский. Не сторонник я мужского шовинизма, но с парнями как-то лучше работается, все-таки, как ни крути, есть сугубо мужские виды работы – думать, решать, выбирать направление, отвечать за принятые решения. Вот в Москве коллектив у нас мужской. На следующей неделе, наверное, двинем в культурную столицу всей командой, парни будут рады погулять в белые ночи, после выполненной работы, конечно. Хорошие мужики у меня подобрались, еще бы, так тщательно мы их искали, да и сработались уже, настоящая команда.

Что же неясное так растревожило, заставило замирать сердце? Что за ерунда! Взрослый солидный мужчина тридцати почти лет от роду, не дурак, много что повидал в этой жизни, высот добился. Какие могут быть сантименты, что, мало у меня прекрасных девушек и достойных юных дам было? А все же сердце так не ударяло, не сбивалось внезапно с ритма, точно, это морок, наваждение. А может, это наши сказки фамильные так запали в душу с детства?

У нас в семье есть предание. Мой прадед, тогда совсем еще молодой морской офицер, среди пассажиров судна увидел девушку. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять – это его судьба. Она обернулась, спускаясь по сходням на пристань, и тоже не могла оторвать от него своих глаз. Потом его судно ушло в плавание, в этот порт он вернулся нескоро, след незнакомки затерялся. Прадед женился, но девушку эту забыть так и не мог. И однажды на балу он снова встретил ее, она была не одна, с мужем. Но им хватило взгляда, чтобы узнать друг друга. Они завели светскую беседу и чем дольше говорили, тем больше понимали, что предназначены судьбой, но жизнь рассудила иначе. Они танцевали, и это было тем наивысшим счастьем, единением душ и тел, какого он не испытывал никогда до той поры. Они встречались на раутах и балах, искали возможность говорить друг с другом. Так и любили всю жизнь на расстоянии, ловили редкие встречи. И прадед оставил потомкам что-то вроде завещания: «Встретишь свою любовь – не упусти, не потеряй, ищи ее, беги за ней». Вот теперь все встало на свои места, все понятно, прадедова легенда заморочила мне голову.

2. Глава 2

Амелия

Вышла из вагона. Все же в Москве атмосфера совершенно иная, отличается от питерской, хоть вокзалы и похожи. Суеты здесь больше, что ли? Но и лица другие, и запахи, и гомон. Тепло чудесного летнего дня приласкало кожу. Прыгающие под ногами воробьи ничего не боятся, что-то клюют в пыли, чирикают весело. А людей – толпы, куда-то идущих, спешащих, торопящихся, прямо завихрения среди человеческих потоков. Протиснулась, лавирую, вышла наконец-то из здания.

От площади Трех вокзалов взяла такси, сумку небрежно бросила в багажник, она улетела, звякнув брелоком от ключей, не выпал бы, подарок мамы. Веселый, улыбчивый водитель, таджик или узбек, сразу не поймешь, завел со мной разговор медовым голосом.