– Что нам, Витя, делать? Так сложилось. Я честно собирался взять у себя в сейфе чековые книжки, завезти тебе. Поймали б меня ежовские соколы – тогда, конечно, все. Мне конец, и деньги б ушли неведомо куда. Не вышло у них. Теперь я, похоже, на коне. О тебе я думал, не сомневайся. Если по-прежнему на загранработу настроен – поезжай, конечно. Думаю, теперь нравы у нас значительно смягчатся, вашего брата опять зауважают, перестанут дергать… Вздумаешь дальше в серьезные игры поиграть, могу тебе предложить как минимум должность начальника управления по международным связям в моем наркомате. В Мадрид, в Париж, да и в другие интересные места будешь ездить невозбранно. Ну и нашивочек добавим, что там у вас следующее по тарифной сетке – посланник, что ли?

– Посланник, – машинально ответил Овчаров, – но это уж больно высоко, за пределами твоей компетенции. Считай, не меньше чем комкор в армии. Да чего ты мне всякой ерундой голову забиваешь? Я еще от прежнего в себя не пришел. Только вообрази, что я за это время передумал, от каждого скрипа половицы вздрагивал…

– Чего тут воображать, сам такой был, с раскаянием принес все возможные извинения. Что еще от меня требуется? Скажи лучше, Татьяна твоя не вернулась?

– Нет, она на весь отпуск уехала. Бродит сейчас, наверное, по Эрмитажу, а вечерами – театры…

– Вот и ладненько. Тогда давай тоже куда-нибудь закатимся. Хочешь – в «Националь»?

– В «Националь» – не надо, в «Метрополь» тоже. Там меня в лицо знают, часто по делам бывать приходится. Найдем попроще, где обслуга не стучит в штатном режиме.

– Знаешь такие места – командуй, я в этих делах пас.

Овчаров привез Шульгина в небольшой особнячок без вывески неподалеку от ипподрома. С зашторенными окнами и пропускным режимом. Внутри же оказался вполне приличный, только не общедоступный ресторан. Каких всегда было достаточно в современной Шульгину Москве. Домжур, Дом архитекторов, актеров, писательский, само собой, и тому подобное. Зал попроще на первом этаже, побогаче и уютнее – на втором. Сюда пускали не всех даже и из «своих». Но Виктор прошел мимо вахтера свободно, лишь слегка кивнул. Обстановка здесь явственно отдавала стилем перворазрядного тестовского трактира. Мебель, занавеси на окнах, громадная буфетная стойка мореного дуба – все, похоже, так и осталось здесь с прежних времен. Так ведь, подумал Шульгин, чего особенно удивляться, лет-то с тех пор сколько прошло? Всего ничего, можно сказать, с ликвидации НЭПа – десять всего…

Овчаров подтвердил его предположение. На самом деле до конца двадцатых годов здесь помещалось частное заведение, обслуживавшее в основном завсегдатаев бегов, традиционно обмывавших выигрыши и завивавших горе веревочкой, если не пофартило.

Потом, естественно, частника искоренили, ресторанчик национализировали, но судьбы сотен и тысяч подобных же «храмов желудка» он избежал. Кто-то из наркоминдельского начальства, тоже, наверное, не чуждый ностальгии, да и более рациональных соображений, чуть ли не сам Чичерин или Карахан, добились передачи «объекта» на баланс своего учреждения с сохранением профиля. Формально – как общепитовской точки при ХОЗУ, вроде столовой повышенной категории для ответработников, фактически же там организовали полусекретный «Дом приемов» для проведения неизбежных в дипломатической работе конфиденциальных завтраков и ужинов, иных корпоративных мероприятий.

– Здесь, по крайней мере, посторонних не бывает, наших общих друзей – в особенности. Свои службы есть…

Шульгин про себя подумал, что так уж зарекаться не стоило бы, те ребята