Все давно были в сборе – Левон, Серж, Ашот, Карен и кто-то еще. Причем Сержик, первым делом, показал мне фото своей молодой жены с почтительно округленными глазами. И этим глазам, наверное, можно было поведать обо всем! Ну, кроме прапорщицы, разумеется.

Я строго наказала себе – воздержаться от каких бы то ни было публичных терзаний. Но без эксцессов и тут не обошлось.

Веселье было в самом разгаре! И Левон уже смеялся своим особенным «мультяшным» смехом, щедро отсыпая в пустую кастрюлю пестрые фасолины – их звонкую россыпь Чудный бы, точно, изобразил на своих тарелках! Когда, еще в первый раз, собирались с подружками в Ереван, я пообещала: «Познакомлю вас с Левоном – он потрясающе смеется!»

Но затем кто-то упомянул о Ленинакане и заниженных Москвой баллах. А потом о Карабахе. И Левон, наш веселый дружелюбный Левон, вдруг отчаянно прокричал: «Проклятые турки! Ненавижу!» Стукнул рукой по столу: стопки подпрыгнули, одна скатилась на пол и разбилась. Собирая осколки, Левон порезался и вновь выкрикнул, размахивая окровавленной рукой: «Проклятые турки!»

Его сестра влюбилась в карабахца. Хотя родители отговаривали, вышла замуж и уехала в Карабах. И ее убили. К тому времени в обострившемся карабахском противостоянии уже появились жертвы и с армянской, и с азербайджанской стороны.

Утром я долго бренчала ключами у двери гостиничного номера, пока ее не помог открыть сосед. Он приехал пару месяца назад из Львова, в составе сборной следственной бригады, вроде бы, расследовавшей карабахское дело. Впрочем, чем конкретно он здесь занимается, Олег не уточнил. И очень-очень просил ничего не планировать на вечер, поскольку непременно будет ждать меня на чай с тортом.

Днем доставила редакторскую посылку адресату.

– О, Булгаков и Платонов? Благодарю! Отличный подарок! – ереванский главред пошелестел страницами. Привычно заложил пальцем книгу и повернулся к окну. Довольно долго в него смотрел. «Да, как быстро все меняется!» – выдохнул он, громко захлопнул томик и побарабанил по корешку.

Чтобы вывести главреда из оцепенения, уже решила, было, попроситься к нему на работу. Но тот, наконец, вспомнил обо мне и в завершение аудиенции вручил толстенный каталог картин современных армянских художников – в качестве «алаверды» моему начальнику. Похожий альбом, правда, не такой увесистый, мне уже подарил Левон – на память о совместном посещении здешнего музея современного искусства.

Утратив надежду на облегчение ноши, я также приобрела в знакомом магазинчике парочку кофейных турок – в презент. А еще механическую кофемолку, предназначенную для перемалывания новых идей – под неспешное вращение ручки. В прошлый приезд купить ее не успела. Хотя во всяком симпатичном месте, наверное, неплохо оставить некую примечательную вещицу, чтобы потом за ней можно было вернуться. Так, в одном болгарском городке на черноморском побережье, к примеру, меня дожидался маленький темного дерева сундучок.

Возвратившись с покупками в гостиницу я, к тому же, смогла принять душ и вымыть голову – с коммуникациями здесь пока не было проблем. Разве что, лампочки горели в пол-накала. Как и сам Ереван, который, казалось, уже не так сиял, утратив былую праздничную безмятежность.

Не дождавшись соседа Олега, отправилась, в расположенный под крышей, гостиничный ресторанчик. Добираться до него пришлось путанными полутемными коридорами. Но дорогу показал Сурен, севший затем за мой столик на правах старого знакомого. Смуглый, коренастый, крепко сбитый – еще один торговец картинами?

– Нет, вино пить не буду – мне уезжать завтра рано утром! А вы надолго тут остановились? – поинтересовалась я.