Девочка сделала глоток и потянулась еще.

– Пока хватит! – остановил Рину Ирбис, несите ее на кровать и через десять минут дайте еще два три глотка. Скоро ей станет легче.

Рина с Палычем унесли ребёнка обратно в спальню, а Ирбис глазами показал на диван, приглашая присесть.

– Наклонись! – прошептал он и дождавшись, когда я склонюсь к нему тихо, но уверено прошептал, – Девочка, не иммунная!

Я отпрянул в сторону ошарашенный такой новостью, по спине будто стадо мурашек пробежало, и перед глазами пронеслась картина утренней трагедии. Еле сдержавшись что бы не закричать, я уставился на Ирбиса.

– Спокойно! Время пока есть! – ответил он, – она будет расти до критической массы нормальным ребенком, но как достигнет веса в пятнадцать, семнадцать килограмм, а это по меньшей мере еще год или два, обратится. Если ничего не сделать, обратится.

– А как ты определил? – спросил я с ноткой сомнения, – И что можно сделать, если это точно?

– Дар у меня такой! – устало ответил он, – я вижу не иммунных. Серые они. Девочка пока светло, светло-серая.

– Что за дар? – удивился я, – и что значит серая?

– Дар? Дар от Улья. Один из… У нас у каждого есть дар, или несколько. Не читал что ли? – он посмотрел на меня, и я молча покачал головой, – Ну прочтешь еще! У каждого по-разному. У меня вот их пока три. У вас троих тоже что-то есть, но не понятно пока!

– У меня, как и говорил, три – грустно добавил он, – Клокстопер, знахарь и вот недавно этот прорезался. А серые… Это вижу я так! Будто паутина вокруг мозга, как на рентгене. У иммунных, как у вас, золотая, а у не иммунных – серая. А у перерожденных тварей уже черная. Так что вот.

– Что за Клокстопер? – начал задавать вопрос я, но тут же прервался, – Нет, нет подожди! А что можно сделать? Как помочь Пуговке?

– Кому? – спросил Ирбис удивленно.

– Ну Сашеньке, она просто представилась так, когда мы их вытащили.

– Ну вот так и назовешь ее, если захочет! Если выживет конечно! Будешь ей крестным! А помочь ей сможет только белая жемчужина! Это самая большая ценность в Улье и огромная редкость.

Ирбис снова закрыл глаза и замолчал.

– Тебе плохо? – встревожился я, – Может все-таки спек?

– Зря добро переводить! – покачал головой Ирбис, не открывая глаз, – мне уже ничего не поможет, если только ты не хирург и у тебя, случайно, оказались инструменты, Внутреннее кровотечение, а вот живчик чуть взбодрит. Дайка!

И сделал несколько глотков из поданной мной фляги.

– Я немного отдохну, ты не уходи! У нас мало времени, а мне нужно много рассказать.

– Хорошо! – я остался сидеть рядом с ним, обдумывая все услышанное.

«Белая жемчужина! Как она выглядит то хоть? И где ее искать? Может в брошюрке написано? – я посмотрел на лежащую на столе книжицу».

– Где взять не главное! Главное, как взять! – будто прочитав мои мысли заговорил Ирбис. – Напои маму девочки живчиком, а то загнется как дочка. Девочку я подлечил, а вот маму уже не потяну.

Я соскочил с места и схватив флягу и направился в спальню, чуть не столкнувшись с выходящим оттуда Палычем.

– Полегчало Пуговке! Кушать хочет! – улыбаясь, грустными глазами сказал он.

– Сейчас что-нибудь придумаем! У меня в морозилке пельмени есть и мясо нужно отварить, пока не пропало. А ты пока на вот! Рине дай выпить! Сам то как? – спросил я.

– Отлично! Как заново родился! – Палыч поднял большой палец в жесте одобрения, – Погоди! Варит? Как ты собрался варить  без газа?

– Это у вас, неподготовленных газа нет! – ухмыльнулся я, – А у нас все есть!

Отпоили Рину, хоть и с трудом. Я достал туристическую горелку и переносной баллон с газом. Рина вызвалась приготовить. А я вернулся к Ирбису.