– Боже! – только смог сказать он.

Почему я?

Ноги словно онемели. Правая продолжала с силой давить педаль, руки, лежащие на руле, дрожали, будто через баранку пропускали слабый ток. Весь организм напрягся и стал твёрдым, словно Иван слился воедино с кабиной. Он отпустил ногу, но она казалось, так и не разогнулась, лишь горела, словно её опустили в кипящее масло. Иван заглушил мотор, медленно открыл дверь, надеясь услышать стон или хмыканье. Кроме скрипа двери, шума ветра и собственного стука сердца, отдающего в височную часть, он ничего не услышал. В голове, казалось, стучат барабаны. Шея и лицо были влажными. Он осторожно поставил ногу на ступень, затем, держась за сидение, слез на дорогу. Отдышался и почувствовал, что если перестанет держаться за борт грузовика, упадёт. Он обошёл грузовик сзади, и остановился. В свете луны виднелись две полосы, идущие от заднего колеса, цвета раздавленной вишни. Они сливались в бесформенное пятно, вытекающее из-под кузова. Пятно превращалось в куски чего-то плотного. Между задними правыми колёсами под неестественным углом торчала измазанная во что-то чёрное рука. В воздухе появился солоноватый неприятный запах. Иван продолжил обходить пятно, перед задним колесом лежало подобие кожаного мешка, в который засунули внутренности человека, вперемешку с тканью. Ноги Ивана подкосились. Перед тем как он упал на четвереньки, его вырвало на дорогу.

– Виталий, – прошептал голос.

Татьяна Труха замерла, услышав имя. По телу прошла дрожь. Никого в комнате не было, но она отчётливо услышала произнесённое мужское имя. Она побежала на кухню.

– Ты ощутил это? – спросила Татьяна, войдя и глянув на мужа. Безразличный взгляд оценил её просевшую фигуру, истощённую домашней работой, и вернулся к телевизору. В руке муж держал бутылку пива.

– Ничего не слышал, – ответил муж, недовольный, что его отвлекают.

– Меня будто кто-то позвал, а потом я ощутила вибрацию, словно что-то стукнулось в здание.

– Ты что, больная? – спросил Николай, глядя на жену, – наверное, лошади копытами стучат в конюшне. Пойди, посмотри, заодно принеси ещё бутылочку.

– Я уверена, что это не лошади, Коля. Я думаю, что-то случилось. Я ощутила, как по телу словно… словно…

Татьяна не находила слов, не понимая, как связаны её ощущения со смертью Виталия Божкова, сбитого в этот момент на дороге.

– На, возьми, – сказал Николай и допил остатки пива. Он протянул бутылку супруге. Когда она уходила, шлёпнул её по попке, затем уселся удобней и смотрел футбол.

Татьяна ещё не знала, что события, произошедшие сорок два года назад, в день её рождения, когда над роддомом блеснула молния, начали воплощаться в реальность. Её скрытые силы вырвались из заточения. Бабушка постоянно твердила, что она особенная, и женщина вскоре сможет в этом убедиться.

Борьба с Ужасом началась.

Константин Гусько осматривал место происшествия. Патрульная машина освещала местность, бросая синие краски на деревья. В ней сидел Иван Капелюх с побелевшим лицом. Рядом невозмутимо сидело несколько человек, среди которых был майор Дмитрий Суриков. Скорая увезла тело, о случившемся напоминала только лужа крови на дороге и стоящий посреди улицы КамАЗ. Костя обследовал место, где за несколько часов до этого стоял Виталик Божков. В метрах пятидесяти от дороги расположился старый жилой дом. Очертания его были видны в синем свете огней патрульной машины, антенна на крыше дома блестела при свете луны. Слышался лай собаки. Свет в доме не горел. Костя не знал, что живёт там Пётр Алексеевич Степанов, чей внук станет следующей жертвой.