***

Как только сжали рожь, поехал Тетяй в соседнюю деревню, где жила одна молодая вдовица, которую ему сговорили. И вернулся домой с новой женой… Свадьбу играли скромно и недолго, но всё село радовалось за него: всем молодая приглянулась! Даже Патяка наконец-то улыбнулась, увидев отца счастливым.

Вот, подвёл Тятяй детей к новой жене и говорит:

– Дети мои, вот ваша мачеха, Одава, будет теперь вам матушкой. Жена моя верная, вот дети наши с тобой, люби их, а они тебя без заботы не оставят.

Так и зажили…

***

Только не взлюбила Одава детей. Уйдёт Тетяй работать, а она тут же браниться принимается. Как Патяка и Анелька ни стараются – ей всё не так и всё мало. Злая она оказалась и хитрая.

Вот, пришёл однажды Тетяй с работы, а Патяка к нему бросилась жаловаться, что, мол, мучает Одава, тяжёлой работой нагружает и не кормит почти. Но не верит Тетяй, он видит, что жена улыбается, хлеб и молоко на стол ставит, Анельку обнимает, а на слова падчерицы вздыхает горестно.

Ещё и ещё раз пробовала Патяка рассказать отцу все правду про мачеху, да только разозлила его.

Одава видит, что Патяка не унимается и однажды, когда Тетяя дома не было, посадила детей в телегу и повезла в лес. Увезла в лес далеко в самую чащу, бросила их в медвежью яму и говорит:

– Не хочу с вами жить. Я Тетяю скажу, что вы сами в лес ушли и сгинули. Мне он поверит.

И уехала…

***

Поплакали дети, страшно им, но делать-то нечего: надо как-то спасаться!

Выбрались они из медвежьей ямы, куда идти не знают – пошли куда глаза глядят… Идут, за руки держатся, а день уже кончается и темно в лесу становится.

– Страшно мне, Патяка, – плачет Анелька.

Сестра отвечает:

– А ты за браслетик матушкин держись и страшно не будет…

Так идут, через кусты продираются. И вдруг видят – огонёк сквозь ветки пробивается. Сначала думали померещилось. Но чем дальше на огонёк идут, тем он ярче и ярче.

И вот вышли они на поляну незнакомую. Кругом деревья стоят могучие, а на небе первые звезды загораются. Вся поляна крапивой поросла и чертополохом колючим. Стоит на поляне дом высокий, крыша дубовой корой покрыта. А вокруг дома забор из черных брёвен – каждые четыре бревна кверху острые, каждое пятое бревно словно с головой человеческой!

Подошли дети к воротам, смотрят: в окошках свет горит, а из-под крыши дымок пробивается и вкусной похлёбкой пахнет.

Как бы страшно не было, но голод сильнее любого страха! Подхватил он детей и прямо в дом привёл…

Встали они в дверях горницы, смотрят: у стены стоит печь большая, над печью дым клубится, в печи горшок огромный чугунный, в нём что-то варится, шипит да булькает, вдоль других стен – сундуки да короба железом обитые, по стенам полки с горшками и корзинками, под потолком пучки трав, кореньев и грибов развешаны… Посреди комнаты – стол большой тяжёлый, а у стола старуха стоит: высокая, плечи как у мужика широкие, живот впалый, шея дряблая, глаза будто жёлтым светом горят, изо рта зуб торчит острый, седые волосы в толстые косы заплетены, а из кос то ли косточки, то ли палочки торчат, на спине горб выпирает, а на горбу сова сидит и тоже жёлтым глазом светит…

И говорит старуха скрипучим хриплым голосом:

– Что же в дверях встали гости незваные? Или вы никогда лесную бабу Виряву не видели?

Отвечает ей Патяка с поклоном:

– Здравствуй, бабушка Вирява, не прогоняй нас, дай переночевать и накорми, чем сможешь…

Засмеялась Вирява:

– Ладно, знаю я что с вами приключилось! Как вас мачеха привезла… так мне ветры лесные всё про вас рассказали.

Накормила Вирява детей, отвела в подклеть, постелила трав лесных сухих и там уложила. Ухнула на вирявином горбу сова три раза – дети и уснули.