– Ты черта-то не поминай. А то еще явится, потом не спровадить будет, – покачала головой старшая русалка, сосредоточенно перебирая волосы.

Не только она решила заняться прической, но и другие девушки расселись вокруг нее, кто на камень, кто на землю, кто на поваленное дерево, и все ковырялись в своих грязных шевелюрах. Мне бы тоже не помешало, но намного больше я сейчас желала вернуться домой.

– Прости. Так, где мы, говоришь, находимся?

– Залесье, – усмехнулась одна из девушек, которую, кажется, я веселила.

– Это что? Город?

– Княжество, – поправила Марфа.

– Ага, – кивнула я, будто понимала, о чем идет речь. – А колдуны в этом княжестве водятся?

По моему мнению с проблемой перемещения из сказки в реальность следовало обращаться как раз к кому-то из магической сферы.

Ой, слышал бы меня сейчас папа. Как я рассуждаю! Магическая сфера, пф-ф.

– Нет.

– Как нет? – удивилась и даже придвинулась ближе к камню, на котором сидела Марфа.

– Всех колдунов изничтожили, – поведала Истома, покачав головой. – Давно уже. Кого сожгли, кого утопили.

У меня лицо перекосилось от того, как запросто она говорила о смертельном приговоре.

– И что совсем никого не осталось? Ведьмы какой-нибудь захудалой не найдется? Очень надо, – заверила я. Девушки, поглядывая на меня, уже не скрываясь улыбались и обменивались понимающими взглядами.

– Зачем тебе? – спросила Марфа.

– Живой снова хочешь стать? – догадалась Лебедка и звонко рассмеялась. Остальные поддержали ее веселье.

– Хочу, – ничуть не обиделась и не растерялась. Меня высмеивали на паре студены с Богатыревым во главе. С тем, что я выгляжу дурой перед девушками-русалками, как-нибудь смирюсь. – А есть способ?

Утром я провела осмотр своего тела и здоровья и пришла к выводу, что к мертвым в отличие от тех же Калленов, меня причислить никак нельзя. Я спала, ела, у меня было дыхание, пусть и поверхностное, слабое, редкое. Мне с трудом, но удалось нащупать пульс. Сердце мое билось, хоть и очень медленно. Мне бы адреналинчику вколоть, чтобы его ускорить… И я знала где адреналинчик можно раздобыть вместе с другими медикаментами и реанимирующим оборудованием. И врачами. Настоящими врачами, а не местными шарлатанами, которые, скорее всего, раны лечат личинками или прижигают огнем.

Правда, чтобы добраться до врача с большой буквы «В», мне необходимо найти шарлатана хотя бы с маленькой буквы «ш».

– Способ известен, – кивнула темно-русая девушка. Звали ее Ядвига. – Вот только еще ни одной русалке не удалось снова стать живой.

– И какой это способ? – заинтересовалась. Адреналин адреналином, реанимирующие машины реанимирующими машинами, но лучше иметь про запас план «Б» по законам волшебного мира.

– Надо, чтобы юноша жизнь свою тебе отдал. Добровольно. И бескорыстно, – поведала Лебедка с улыбкой.

– Не поняла. Это как? Суицид, что ли? – в замешательстве переспросила. Меня, конечно, не поняли. – Или ритуал? Жертвоприношение?

– Любовь это. Светлая, бескорыстная, жертвенная.

Ну естественно. В сказку же попала. Как же в ней без этого. Еще поцелуй любви, сделанный в Диснее, вспомните, и меня стошнит.

Ладно. Возвращаемся к плану «А». Домой, в больницу и адреналина мне побольше. Можно прямо в сердце, как Бэлле.

– Но ни одной русалке еще не удалось ожить, – повторила Ядвига. – Парням мы любы: красивы, веселы, беззаботны. Все они клянутся в любви, а как женятся, так наутро забывают все свои обещания.

– Горько от этого, – всхлипнула Истома, выпячивая обиженно нижнюю губу. – Как жениться, так они все охочи, а как жизнь пожертвовать, так не допросишься…

– Действительно, – фыркнула и с трудом удержалась, чтобы пальцем у виска не покрутить. – А зачем жениться? Можно же так жизнь потребовать, без всякой женитьбы, – предложила я. А что? Несем чушь компанией, так почему бы ко всем не присоединиться?