Колдун перевел дыхание и продолжил уже тише:

– Это же надо, чтоб из всех ведьм в этом городе мне попалась самая… самая…

– Какая?

– Да никакая! Самая никакая ведьма. Поздравляю, в этой номинации вы побеждаете с огромным отрывом.

– Да потому что я не ведьма, – вспылила я. – Согласна, не все сказки врут. Убедилась сегодня. Только я к этим вашим сказкам никакого отношения не имею!

И вообще, все это от кабачков! Перевела, блин, старушку через дорогу!

– Знаете, Ася, вам действительно надо поспать.

– Что?

– Вам нужно отдохнуть.

– Нет, вы назвали меня…

– Асей? – сощурился он. – Я так услышал.

– Бабушка меня так звала. – В глазах вдруг защипало. – Это ее комната. И квартира была ее. И домовой тоже.

– Ложитесь спать. Завтра поговорим.

– А в корзинке у тебя что?

– Пирожки.

– Пирожки-и? Ха! Ты прямо как Красная Шапочка! А я Серый.

– Волк?

– Не, просто Серый. Сережа. Я в первом подъезде живу.

– А я Настя.

– Пойдешь к нам? Мы там халабуду строим.

– Пойду. Только пирожки занесу. Тут для бабушки с вишней и один с творогом – для Петровича…

Первые секунды после пробуждения я была уверена, что все случившееся вчера – дурной сон. Я лежала в своей комнате, в своей постели, а на соседней подушке вальяжно и так привычно расположился Жорик. Можно было вздохнуть с облегчением… Но я и этого не успела.

– Умный гад!

Серый, чье место успел занять жаб, изучал аквариум.

– Тут сетка в одном месте отходит, – сообщил он, – сразу и не заметно. Он, видно, подпрыгивает, отодвигает и так выбирается. Но ничего, я потом проволокой прикручу.

Я отнесла Жорика на место, а традиционный утренний поцелуй сегодня достался Сережке. Хоть что-то приятное во всей этой истории.

– Ты не сердишься? – Он обнял меня, прижимая к груди.

– За что?

– За то, что я тебя во все это втянул.

– Я сама втянулась.

– Нет, это я виноват. – Серый опустился на кровать и усадил меня рядом. – Понимаешь, я знал обо всем. С самого начала знал. И что умер, и что воскрес. Не рассказывал никому, чтобы за психа не приняли, но знал. И что следят за мной, тоже знал. Чувствовал. Потому и старался особо не высовываться, из квартиры от силы раз пять за все два месяца вышел. А вчера… Вчера ты пришла. Такая красивая, такая… – Горячие губы коснулись моего лба, а по коже мороз прошел. – Помнишь, как я ногу сломал? – прошептал, не отстраняясь, Сережка. – Больше месяца дома просидел. А когда стало можно наступать и потом во двор выйти – не ходил, летал! И это всего лишь после болезни. А представь, каково это после смерти. Я не сразу почувствовал, как и с ногой тогда. Но ты пришла, и… Жить захотелось. На всю катушку…

Я понимала. Гладила серые волосы, вдыхала запах кожи – его запах, тонула в темноте глаз. Его желания жить с лихвой хватало на нас двоих, и меня, как и вчера, накрыло с головой.

– Прости. Я не хотел тебя впутывать, Насть. Только не тебя.

– Прорвемся, – пообещала я ему.

Не для того я ждала его столько лет, чтобы найти и потерять в один день.

– А этот, – я кивнула на стену, – еще дрыхнет?

– Нет его.

– Нет? – Я испугалась, что темный бросил нас или вообще сдал конкурентам.

– Сумка на месте. – Сережка успокаивающе погладил меня по плечу. – Шмотки, ноутбук, книжка. Документов никаких.

– Ты рылся в его вещах?!

– И что? Он в моей жизни роется, в душе у меня копошится – ему можно?

В повисшем молчании утешало лишь то, что он по-прежнему не отпускал моей руки.

Так и сидели до тех пор, пока не щелкнул замок входной двери.

– Дорогой, я дома! – прокричал из коридора темный. Заглянул в комнату. – Сергей, не нервничайте, это я не вам. Мобильник в пиджаке забыл, а он у меня действительно дорогой. Кстати, никто не звонил?