Берег тянулся перед ними, то превращаясь в косогор, то сползая намытым песком к воде. Кое-где росли густые ивняки с поникшими кудрявыми ветками. Река журчала и текла куда-то сквозь туман, похожий на молоко, разбавленное клубничным сиропом. Над камышами летали стрекозы, треща зелёными и голубыми крылышками. Наконец друзья нашли своё место, где, как им показалось, рыбы будет полным-полно. Закинули удочки и замерли. Прошло пять минут. Поплавки сонно лежали на воде, слегка покачиваясь от ряби. Миновало ещё минут десять. Рыба не появлялась. Зато на ближайшую корягу вскарабкалась толстая лягушка и громко квакнула:

– Ква-а-а! Брэкс-кекс! Ква-а-ак!

– Тихо! – завопили хором друзья. – Рыбу нам распугаешь!

Лягушка ужаснулась, шлёпнулась в тину и притворилась камушком, позеленевшим от долгого лежания в воде. Туман поредел и стал похож на белые пёрышки, выпавшие из подушки.

– Может, это плохое место? – спросил шёпотом Ланс. – Может, тут одни водомерки с лягушками водятся?

– Рыба здесь есть! – ответил Дракончик, упорно не желающий топать дальше. – Только она хитрая – ждёт, чтобы мы ушли! А мы наберём воды в рот и…

– Ты думаешь, рыба примет нас за своих с водой во рту? – удивилась Булочка. – Вроде мы тоже рыбёшки, хоть и сидим на бережку?

Ланс хихикнул:

– «Набрать воду в рот» означает молчать, чтобы кого-то не вспугнуть. Иногда люди говорят ещё «повесить на рот замок», или «зашить губы ниткой», или «наложить на уста печать». Это слова-перевёртыши, и по-настоящему никто не станет орудовать иголкой, покупать на базаре замок или одалживать у чиновника большую круглую печать. Требуется лишь одно – соблюдать тишину.

– Здорово, – радостно вздохнула Булочка. – А то вдруг мне захотелось бы зевнуть – а-ха-ха – и вода сразу бы и вылилась. До последней капельки!

– Тш-ш-ш, – шикнул на них Волли. – Кажется, начинается.

Поплавок с красным пёрышком подпрыгнул, завалился на бок и нырнул. Леска натянулась и зазвенела.

– Тяни! – заорал Ланс. – Скорее! А то уйдёт!

Рывок. Добыча повисла в воздухе. На крючке болталась разбухшая старая шляпа.

– О-хо-хо!!! – повалился на песок Ланс. – Вот это улов – чудо-юдо-рыба-кит!

– Смейся, смейся, – сурово ответил Дракончик, стаскивая драную шляпу с крючка. – Посмотрим, что ты сам поймаешь!

Минуты опять поползли, словно улитки по садовой дорожке. Булочка успела вздремнуть, проснуться, почесать задней лапой за ухом, поймать острыми зубами зазевавшуюся муху и выплюнуть её.

– Тьфу, тьфу!

– Говорят, – произнёс Ланс, – если поплевать на червяка, насаженного на крючок, рыба точно клевать станет.

Он насадил свежего червяка вместо обглоданного и попросил Булочку:

– Плюнь, будь другом. А то у меня во рту пересохло.

Как известно, собака – друг человека, и поэтому Булочка не могла отказать своему приятелю. Собравшись с силами, она смачно плюнула, умудрившись заплевать не только розового червяка, но и колени Ланса.

– Извини, – потупилась она. – Не учла скорость ветра. Он оказался попутным, и теперь…

– Теперь Ланса самого можно окунать в воду вместо приманки! – рассмеялся Дракончик. – Где бы только раздобыть вел иканью удочку и здоровенный крюк?

– Очень смешно! – нахмурился Ланселот.

Поплавок с рыжим пёрышком вздрогнул и стремительно ухнул под волну. Глаза у Ланса разгорелись.

«Вот она – рыбацкая удача!» – успел подумать он.

Подсёк – и выволок на берег коричневый дырявый башмак, оскалившийся гвоздиками. Волли поставил его рядом со шляпой:

– Каши просит!

– А какой – пшённой или рисовой? – заволновалась Булочка.

– Когда обувь рвётся спереди, люди говорят, что она «каши просит», – ухмыльнулся Ланс. – При этом ей не достаётся ни ложки перловки или манки.