– Хотя бы выслушай меня.

– Не собираюсь ничего слушать! – рявкнул отец своим хриплым голосом. – Откуда у тебя появилась эта манера – перебивать старших?

– Прости, отец, – с поникшей головой произнёс Бернард. – Я тебя внимательно слушаю. О чём ты хотел со мной поговорить?

– Так-то лучше. Забудь о моих болячках, сейчас важно не это, а совсем другое. Пришло время позаботиться о твоём будущем, сын мой. Да, торговля у нас теперь идёт бойко. Ткани и чай приносят хороший доход. Но видишь ли, мореходство – штука крайне ненадёжная… Корабли нынче строят совсем другие, они лучше оснащены. И они дороже стоят. А шторма в морях по-прежнему непредсказуемы и страшны… Нам с тобой всегда везло, наши суда приходили и приходят целыми и невредимыми. И мы с тобою, сынок, милостью Господней живы-здоровы. Однако…

Бернард с беспокойством наблюдал за отцом. Тот замер, подбирая нужные слова, и по выражению его морщинистого обветренного лица совершенно невозможно было понять, чем закончится этот вечерний разговор. Опасаясь, видимо, на интуитивном уровне услышать для себя что-то не очень приятное, Бернард тем не менее открыл от удивления рот, когда отец заговорил вновь.

– Лесопилка – вот, что нам нужно. Пока ты был в плавании, сынок, я завёл деловое знакомство с одним коммерсантом. Он не здешний. Но прожив в нашем городе всего три года, он уже открыл свой собственный бизнес. У него превосходная лесопилка! Мало того, этот заезжий делец смог для неё найти самое подходящее место – возле нашей реки. И то, что у него не раскупают здесь, он сплавляет вниз по течению своим торговцам. Это по-дьявольски умно, Бернард!

– Да, это интересно, отец. Ты хочешь, чтобы мы тоже себе приобрели лесопильню?

Старик хитро улыбнулся и покачал головой.

– Зачем же? – спросил он, – зачем строить две крупные лесопилки рядом? Наш город, да и вся округа сейчас активно застраиваются, и ты прав – обработанные брёвна и доски будут расходится очень хорошо. Но! Можно это дельце повернуть немного по-другому.

– Как же?

– Ты женишься на дочке этого коммерсанта. И лесопилка станет нашей. То есть, формально владеть ей может по-прежнему он… Однако время идёт, а он не молодеет, наследников у него нет, только одна дочь. Ну, что скажешь, сын?

Выпучив на отца глаза, Бернард лихорадочно соображал, что ответить. Женится он не хотел. Ни на ком. Да, ему двадцать три года – возраст самый подходящий для женитьбы. Но мужем, а уж тем более отцом многочисленного семейства он себя совершенно не видел.

– Идея хорошая, конечно, – осторожно начал Бернард. – Правда, я не планировал связывать себя семейными узами так рано.

– Рано? Брось говорить ерунду!

– Да… Но ты сам женился почти в сорок лет…

– А вот это тебя вообще не должно касаться, Бернард! Ты не представляешь сколько страшных лишений я перенёс, прежде чем смог наконец встать на ноги! Моя юность и молодость сгинули в тяготах матросской жизни. Твоя мать из старинного рода, пусть и обедневшего, но её ни за что бы не выдали за меня замуж, будь я беден, как церковная мышь. Не смей даже сравнивать себя со мной!

– Прости!

Отца Бернард уважал. И очень боялся. Спорить с ним он иногда себе позволял – сугубо в деловых вопросах, да и то почти всегда уступал. Но ругаться всерьёз – у него даже в мыслях такого кощунства не было.

Немного успокоившись, отец погладил по плечу своего единственного наследника и мягко сказал:

– Её зовут Эльза. Она уже вышла из возраста невест, но тебе из-за этого переживать не стоит, сынок. Она всю жизнь будет тебе благодарна за то, что ты взял её в жены. Тихая и послушная жена – что ещё надо? Ну, что нос повесил?