– Хотим, мол, вас с вашим спектаклем к нам в гости пригласить!

– Каким спектаклем? У меня их много.

– Нам без разницы с каким. Главное, чтобы во время спектакля у вас грудь выпала. Очень это нашему барину нравится.

– Какая грудь: левая или правая?

– А что, есть разница?

– Огромная!

– Какая же?

– У меня вообще правая сторона рабочая. Если выпадает правая грудь – это фотогенично. Если левая – не очень. Но зато она у меня чуть-чуть больше. Непосвященному человеку не видно. А вот специалист заметит сразу же! Ваш барин наверное же специалист в этих вопросах?

– Еще какой!

– Так вот у него и спросите: как он хочет с искусством соприкоснуться?

– А что, можно и соприкоснуться?

– Ну-у-у-у! – хохочет жеманно. – Это вопрос отдельный, и по телефону я его не обсуждаю. Вот когда обсудим какую грудь вы хотите в классическом спектакле увидеть, когда привезете предоплату за выступление, тогда тет-а-тет этот вопрос и обговорим!

Так и сложилась примета народная – если выпадет у Волочковой грудь правая – отправится на гастроли в Киев, Калининград или Прибалтику. Если же выпадает левая – то ждет ее Махачкала, Актюбинск и практически родная Карачаево-Черкессия, к пышным женским формам более любезная.

Несколько успешнейших лет пользовалась этим колдовским приемом Настя-искусница. Сколотила себе на этом целое состояние, которое ее типа муж официально-неофициальный (хрен их этих деятелей шоу-бизнеса поймешь), юристишка из Петербурга умыкнул да на прожект свой какой-то истратил. Прогорел с ним изрядно, а балерину почти голою оставил.

Тогда-то и началась по-настоящему черная полоса в ее жизни. Ибо из всего предъявленного на всеобщее обозрение добра оставалась у Анастасии одна деликатная вещица, которой мужчины по большому счету более всего интересуются. Ее единственную миру еще ни разу не являла. Святое, как говорится, нужно продавать задорого.

По этому вопросу пошла посоветоваться к знатной московской колдунье Василисе Ермолаевой.

– Так и так, – говорит, – Василисушка, есть у меня одно место деликатное, широко всему миру незасвеченное. Заколдуй его таким специфическим образом, чтобы весь русский балет это место накрыло, если мне подобное учудить захочется. Очень я зла на многих его представителей, где пидарасов конкретных несметное количество. Лают на меня, гавкают, с дерьмом меня постоянно смешивают. Так что уж если захочу отомстить сукам лагерным, так чтоб мало им уже не показалося.

– Не проблема, – отвечает колдунья потомственная, – готовьте миллион рубликов!

– Миллион!!!

– Так я же даю гарантию! А не выгорит – деньги назад возвращаются. Ну что, приступаем?

– Приступаем, – кивнув головой, Волочкова соглашается.

Разворачивает тогда колдунья всю свою ведьминскую машинерию. Режет кошку черную да собаку пегую, берет шарфик, на котором Березовского повесили, гвозди из гроба Юрия Андропова, топленый жир, отсосанный из бедер Аллы Пугачевой, слюну Владимира Жириновского, собранную в различных телевизионных студиях, перхоть председателя коммунистической партии России Геннадия Зюганова, ногти Дмитрия Медведева, анализы мочи Иосифа Кобзона и, страшно сказать… фекалии самого царя-батюшки Владимира Владимировича Путина, привезенные с Давосского экономического форума еще до конфликта с Западом.

Смешивает все это в черепе невинно убиенного оппозиционера (фамилию называть не будем, дабы не тревожить душу неисповеданную). Связывает балерине руки шарфиком, вкалывает гвозди прямо в волосы, заставляет принять непристойную позицию, в книгах мудреных «поза нижнего мира» называется, и льет на промежность из черепа жидкость теплую вонючую, при этом слова заклинания приговаривая: