Дрожи Европа! Дрожи мир! Орда идет! Лютая, страшная, беспощадная татаро-монгольская орда. А хули… Деды воевали!
Определили Володьку служить в военный поселок Вюнсдорф на танковый завод.
Как заехали они в часть на автобусе, так и потемнело в глазах у балалаечника от морд черных да узкоглазых.
Время было вечернее, для отдыха предусмотренное, а значит, солдатам можно было по уставу по территории части шароебиться. Прямо у ворот встречали деды да дембеля новобранцев в часть прибывших. Радовались «черпаки» пол года отслужившие, что теперь не они, а «черепа» да «духи» будут за них в нарядах по кухне да ночных караулах отдуваться. Так к автобусу и лезут, аки черти из повести Гоголя «Вий». Зубы скалят, пальцем по горлу проводят, будто петлю затягивают. «Вешайтесь!» – кричат. И гогочут. Вакханалия однако. Страшно.
В первую ночь их не трогали. Повели в баню. Позволили помыться, а потом уж после отбоя ужином накормили да в отдельной комнате поместили.
Далее же начались будни.
С утра на построении раскидали молодых солдат по подразделениям. Володька в ремонтный цех угодил и тут же после завтрака на работу со всей ротой отправился.
Работа началась с того, что дали ему пизды. За БТР полуразобранный отвели, с ног сбили и кирзачами так по ребрам и голове отходили, что две недели потом кровью харкал. Не взлюбили его с первого взгляда сослуживцы, когда узнали, что из Москвы.
Грузин Биджо так и сказал, за грудки его с земли поднявши: «Масквич, гаварышшш? Я Москву ебал твою в рот. И маму твою ебал. Понял? Ты тут никто и черэз мэсяц повэсышся, а тыбэ, чмо, лично веревку намылю!»
Ну месяц, не месяц, а восемь с половиной недель Володька наш в советской армии продержался.
Поскольку хилый был да слабый, с впалой грудью, глубоко посаженными глазами да крючковатым длинным носом, прикрепилось к нему прозвище «ботаник». Сослуживцы по призыву его так и называли Вован-Ботан. А он и не обижался. У других, как, например, у Юлия Бабушкина из Ленинграда, вообще кличка «баба» была.
Тянул Вован службу наравне со всеми: в наряды ходил, с тумбочки мордой об пол с недосыпу падал, комбижир с пола на кухне собственной задницей оттирал, грыжу паховую нажил, траки от танковых гусениц по цеху таская. И это я уже не говорю о ногах в кровь стертых, об ангине фолликулярной, которую на ногах перенес, о перебитом носе и не прекращающихся запорах, что по-прежнему разрывали задницу в клочья.
Только все это цветочки были. Настоящая беда позже приключилась – в день «Приказа об увольнении солдат срочной службы» от 25 сентября 1988 года, подписанного Министром обороны генералом Язовым.
В армии подобное событие завсегда отмечают поголовным пьянством личного состава, хоть по уставу это запрещено. Но прапорщики и офицеры, что, не люди? Понимают, что душе солдатской тоже иногда нужно отдых дать. Святое дело – приказ о дембеле отметить.
В тот прохладный да серый сентябрьский вечер как-то вдруг опустел офицерский штаб раньше, чем обычно. Прапоры-каптерщики тоже восвояси съебались, и началось веселье.
Закупили старослужащие в складчину самой дешевой немецкой водки «Кристалл» по пять марок за литровую бутылку. Пивом немецким разливным разжились. Заколотили в огромной кастрюле «ерш» по старинному солдатскому рецепту: одна треть водки, две трети пива – и упились так, что всю казарму обрыгали.
А как подступило время к полуночи, зачали старинную дембельскую забаву под названием «Перевод».
Делалось это так: спускал младший по призыву штаны, оголяя пятую точку, а старослужащие медной пряжкой на ремне его по мягкому месту и отхаживали. «Духи-черепа» получали от черпаков по шесть ударов, и с этого момента сами становились «черпаками». Бывшие «черпаки» после двенадцати ударов от дедушек сами превращались в «дедушек». Ну а «дедушки» после восемнадцати ударов от «дембелей» становились привилегированными членами армейского сообщества и получали почти неограниченные права. Могли отрастить усы. Могли с утра не ходить на зарядку. Могли курить в казарме. Могли не работать. Их основной обязанностью было поддерживать дисциплину и порядок внутри подразделения и чутко следить за тем, чтобы младшие по призыву исправно выполняли все возложенные на плечи советского солдата обязательства: отбывали наряды, ходили в караулы, драили плац, бегали, куда пошлют, ну и все такое.