Невыносимо мучилась Вилка от несправедливости такой чудовищной, унижения корней её дворянских. Она же искусница атмосферу трапезную создать, а не спины чесать, да в земле возиться. Почернела Вилочка, состарилась, силушки недюжинные растратила, блеск серебристый утратила. Помощники нужны, ой, как нужны на земельку, орехи и спины. Но вот беда, помощи просить Вилочка не умела.

На ту пору пробегал мимо сын хозяйский малолетний. Схватил Вилку и побежал во двор с ней. Крутил-крутил в руках, да и выскользнула Вилочка из рук, в щель на террасе провалилась. Лежит на сырой земле, средь камней булыжных да щепок сухих и плачет.

Плачет Вилка день, плачет другой, совсем тусклой стала, некрасивой, зубцы затупились, к узору изысканному рукояточному грязь налипла. Даже решилась помощи просить, да некого.

Стала Вилка думу думать, как выбраться из подземелья на свет божий, как вернуться в шкатулку свою резную, да людям служить верой и правдой, кормить, атмосферу создавать столовую. Как помощников найти на спиночесательные, орехоколотильные и землековырятельные работы.

Долго ли коротко валялась Вилка в забвении, придумывала как ей выбраться и кого в помощники взять. Видит, шуршит кто-то непонятный за досками. Тихонько позвала Вилка Шуршика. Шуршик оказался прошлогодним кленовым листом. Он тоже мучился от несправедливости – висел-висел на дереве, красотой неземной своей шелестел свысока, и вдруг пал низко, скукожился.

Не зря Вилка помнила о дворянских корнях, умела она разговоры благородные вести, успокоить и возвысить умудрялась. Понравилось Шуршику вести беседы толковые с Вилкой. Приободрила она Шуршика, самооценку его повысила. Оказался он рассудительным.

Однажды Шуршику пришла мудрая мысль. «Пора тебе, – говорит, – выбираться отсюда. Я-то прошлогодний, а тебе ещё жить да радоваться. Подтолкни-ка меня к той щели. Я высунусь и трепетать начну. Люди увидят, наклонятся, и тебя увидят. А ты блести изо всех сил! А когда вернёшься домой, в свою шкатулку, ляг рукояткой в другую сторону и тооооненько пищи».

Удивилась Вилка непонятным советам старого Шуршика, но спорить не стала. Предложила только разгладить его станом своим округлым. Сказано – сделано. Разгладила листок, проявилась красота его былая. Подтолкнула Вилка Шуршика к широкой щели в досках, высунулся он на свет божий, трепетать стал, привлекаючи внимание.

Скоро его заметил тот же хозяйский сын. Наклонился да и увидел блеск металлический из щели проникающий. Обрадовался несказанно, дома-то за Вилку трёпку ему устроили. Хватились, а её нет.

Отмыли ласково Вилочку, вытерли аккуратно, на место положили. Вспомнила тут Вилка слова старого Шуршика, перевернулась и стала тоооненько пищать. Никто из подруг-друзей ложек-вилок внимания даже не обратил, а Хозяева, хоть и тоже не обратили, но вдруг поставили рядом с резной шкатулкой коробку диковинной формы. Подивилась опять Вилка премудрости друга Шуршика, поблагодарила мысленно его за помощь и мудрый совет. Позже выяснилось, что живут в диковинной коробке умельцы-инструменты – отвёртки, ключи, ножи премудрые, совочки и грабельки для комнатных цветов.

С тех пор никто не посягал на Вилку в чуждых целях. Теперь для этого использовали инструменты. А те и рады-радёхоньки служить людям на своём месте.

Вилка скоро очень подружилась с инструментами, и стала жить-поживать да добром на своём месте служить.