плану, мне нужно было идти прямо, но я упиралась лбом в стенку. Гадая, как такое могло получиться, я

без сил прислонилась к стене.

– Скажите пароль, – потребовал приятный женский голос.

– Пароль, – послушно сказала я, пытаясь найти собеседницу.

– Все верно, проходите.

Стена, к которой я прислонилась, мягко отодвинулась в сторону, открывая узкий коридор. Ощущение

тревоги, которое я отгоняла последние часы, усилилось. Нет, здесь не появились черепа под ногами,

орудия пыток и оружие. Стены так и остались розовыми, под ногами лежали мягкие ковровые дорожки,

а в воздухе появились красивые мыльные пузыри. Зачарованная игрой света на их тонких стенках, я

медленно дотронулась до ближайшего пузырька. Я знала, что он лопнет, но все равно испытала легкое

разочарование, когда от него осталась лишь тонкая мыльная пленка, упавшая на пол. Через секунду я

почувствовала боль в ладони. Я посмотрела на пальцы и вскрикнула: на коже вздулись отвратительные

волдыри.

Я сделала шаг вперед, нечаянно врезавшись плечом в еще один пузырь – он разбился на множество

капелек. На этот раз болью отозвались плечо, шея и подбородок. Я дотронулась кончиками пальцев

здоровой руки до лица и поморщилась от боли: волдыри появлялись мгновенно и доставляли ощутимый

дискомфорт.

Мыльные пузыри окружили меня, словно рой жужжащих пчел. Я боялась сделать шаг вперед, опасаясь

новой порции боли и жутких волдырей. В любой момент я могла бы вернуться в свою башню, но что-то

заставляло идти меня к темницам. Возможно, я пыталась сдержать слово, данное дятлу. Возможно, мне

понравилось приключение. Выбор был невелик: я не хотела быть ни мазохистом, ни психопатом.

Откинув ненужные мысли, я легла на ковер и неумело поползла вперед. Пузыри опустились и

маленькими камикадзе врезались в меня. Я ползла вперед, пряча лицо от мыльных пузырей. Им не

принципиально было попасть мне именно в лицо, они вполне были удовлетворены и тем, что могут

врезаться по всей поверхности моего тела (раньше мне бы и в голову не пришло думать в подобном

ключе о мыльных пузырях).

Я поняла, что коридор кончился, когда кубарем покатилась с винтовой лестницы. Странно, но в эту

минуту я даже обрадовалась падению, понимая, что пытка мыльными пузырями неожиданно

закончилась.

Я поднялась, чувствуя боль во всем теле. Прямо на уровне моих глаз висела аккуратная табличка

«темница для принцев». Я вежливо постучала в дверь.

– Войдите, – ответил мне голос с той стороны.

Я сняла ключ с шеи и аккуратно вставила в замок, ожидая нового испытания (у меня никогда не

получается ладить с замками: то ключ не хочет поворачиваться, то механизм заедает), но дверь

неожиданно легко открылась сама, стоило мне лишь дотронуться до ручки.

Я перешагнула через порог и осмотрелась. Принц показался мне милым, разве что немного

испуганным. Его рубашка порвалась в нескольких местах, а брюки были испачканы глиной, но в целом

он выглядел гораздо лучше меня.

– Принц? – на всякий случай уточнила я.

– Принц? – переспросил он. – Да, принц. Никак не могу привык…

– Пошли, – сказала я, взяв молодого человека за руку и потащив его к выходу.

– Зачем? – он посмотрел на меня ясными голубыми глазами.

Не люблю голубые глаза. У умного человека по определению не может быть светлых глаз. Тем более,

голубых. У умных людей глаза непременно должны быть приятного цвета кофе.

– Чтобы жить, – ответила я, гадая, чего может хотеть обычный среднестатистический принц. – Чтобы

совершать подвиги ради прекрасных дам, чтобы заботиться о своих подданных, чтобы общаться с

милыми пастушками…

– Пастушки, – мой собеседник мечтательно улыбнулся. – Я люблю лето. Луга, поля, ромашки…