– Ах, какая крупная земляника, правда, Малаша? – говорит Дуняша.

– Какая же она крупная? С пшеничное зёрнышко, – морщится Малаша.

Снова нагибается Малаша, снова ягодку в лукошко кладёт. «Эдакую корзинку я буду до свадьбы собирать», – думает.

– Ой! Ой-ёй-ёй! – кричит Малаша.

– Что случилось, Малашенька? – бежит к ней Дуняша.

– Ой, спина, спина! Не могу я ягоды собирать. Спина болит.

Малаша села на пенёк, бабушкины пироги ест да комаров веточкой отгоняет. А Дуняша тем временем своё лукошко доверху набрала и за Малашино взялась.

Принесли девочки две полные корзины земляники домой. Бабушка только руками всплеснула:

– Ну и умницы у меня внучки! Как скоро управились! Ну что? Кто мне пирог печь поможет?

– Я устала, бабушка. Пойду полежу.

Пока Малаша спит-отдыхает, Дуняша тесто месит-раскатывает да бабушку слушает, чтобы пирог получился пышным и румяным. Так и вышло. Не пирог – загляденье. Даже Малашу будить не пришлось: сама проснулась да на запах пришла.

– Чем это у вас вкусненьким пахнет? – принюхивается.

– Это у нас как раз пирог подоспел, – говорит бабушка. – Садись за стол, сейчас чай пить будем. Самовар закипел уже.

Съели пирог, пошли за порог. А там девицы вокруг костра хороводы водят. Все хороши: косы русые, глаза васильковые, губы алые. Но краше всех Василисушка: сарафан у неё нарядный, подол луговыми травами вышит, ромашками полевыми, берёзками белыми да зорями алыми.

– Василисушка, где же ты такой наряд диковинный раздобыла? – расспрашивает Малаша. – Али батюшка тебе из стран заморских привёз?

А Василисушка крутится в разные стороны, чтобы девицы получше рассмотрели её наряд.

– Нет, – говорит, – Малашенька. Не привозил мне батюшка нарядов заморских. Лучше он мне подарок сделал – нитки шёлковые цветов невиданных да пяльцы. А матушка вышивать научила. Вот и я и украсила свой сарафан вышивкой дивной.

– Ох, – кряхтит Малаша, – я тоже так хочу. Научишь меня?

– Научу, Малашенька, с радостью. Приходи завтра поутру вместе с Дуняшей. Веселее будет.

Сказано – сделано. Рано-ранёхонько Малаша ради нарядного сарафана поднялась. Уже представила, как вечером возле костра будет кружиться в чудесном платье, все глаз не смогут оторвать, а молодцы даже моргать перестанут. И отправились они вместе с Дуняшей к Василисе.

Сели за работу девушки. Василиса всем раздала нитки, пяльцы да иголки. Малаша один стежок сделала, второй – не видать ни цветов, ни веточек, ни других узоров. Только муха по окошку ползает.

– Ой! – вскрикнула Малаша.

– Что такое, Малашенька? – девушки оторвались от работы.

– Ух, муха проклятая! – Малаша погрозила кулаком в сторону окошка. – Уколола я из-за неё пальчик. Хны-хны-хны…

– Полно слёзы лить, Малашенька, небось до свадьбы заживёт, – успокоила Василиса. – Вышивать надо внимательно, не отвлекаясь. Тогда и пальцы в целости будут, и работа спорится легко и быстро. Авось как раз к сентябрю поспеем.

– К сентябрю? – осерчала Малаша. – Так сейчас только июнь.

– Вот как раз на праздник сбора урожая и наденешь расшитый сарафан.

– Ну уж фигушки! Да я за это время состариться успею!

И выскочила прочь в сени Малаша. И муха за ней. Только их и видели.

Дуняша каждый вечер к Василисе ходила вышивальное ремесло осваивать. Ох, и скучно же было Малаше без сестры! Даже сон не шёл! Видно, все сны пересмотрела на год вперёд.

Тут, на счастье, приехали в деревню бродячие музыканты. Весь народ от мала до велика высыпал на улицу. А музыканты знай себе заливаются: в рожок с дудками дудят, в свирель свистят, ложками стучат, на балалайке бренчат. Да ладно у них как получается! Заслушаешься. Заунывную песню затянут – у всех слёзы на глазах с репу величиной. А как плясовую заведут – никто на месте не устоит, ноги так вприсяд и идут. Все музыкантам хлопают, ещё требуют.