Этот день я помню прекрасно. Стоял пасмурный осенний день. Кажется воскресение. Мы, как обычно, торчали в совхозном садике. Пацанов я точно не помню, но то, что мы решили покурить, то за это я ручаюсь. Ни у кого, естественно, курева не было, даже завалящего бычка. Погода была прескверная, настроение ниже плинтуса, поддувало со всех сторон. Поскольку ума в те славные подростковые времена у меня было не на много больше, чем у моих сверстником, что может быть и к лучшему. Если бы я не скрутил обычную козью ножку, набив её вместо махорки или табака подручным материалом, что валялся прямо под ногами. Подручным материалом оказался сырой палый лист. Две или три глубокие затяжки мой организм ещё выдержал, но третьей затяжки этой мокрой дури я не перенёс. Я был ко всему прочему голоден. У меня поплыли не только огненные круги перед глазами, но и начались колики и спазмы желудка. Пацаны рассказывали, что я в один момент позеленел и начал корчится на той же палой листве, которую только что употреблял. Они меня доволокли, точнее я сам с большим трудом дошёл до дома, правда, при их поддержке, больше моральной. Дотащить меня они были просто не в силах, поскольку были младше меня. Было воскресение всё-таки, и оттого мама была дома. Она особенно ни о чём меня не расспрашивала. Она просто стала меня отпаивать молоком и хрен знает ещё чем. Меня сначала тошнило, но скоро тошнота прошла, но встать я ещё не мог. Потому провалялся на постели до самого вечера, да, лишь для того, чтобы перекусив, отправится далее отсыпаться.

После сего случая я и бросил курить. Я же не заграничный драматург, и лекарства наши крепче градусом иностранных и эффективней на практике. Кстати, вслед за мной бросил курить мой брат и отец. Брат бросил, кажется, после того как чуть не спалил туалет, а отец это сделал ещё ранее, когда ему предрекли скорую смерть из-за слабого сердца, если он не закинет это гнилое занятие подальше. Правда, после этого он ещё лет сорок прожил. Отсутствие дурного примера в семье и, по совместительству и главного поставщика курева, положительно сказалось на моральном облике его сыновей. То-то же! Ни я, ни брат не стали это делать по жизни. Так что бросать курить надо один раз, а не триста. Да, ещё, бросать нужно всем скопом, тогда получается лучше и эффективность и производительность резко возрастает.

Вы скажите, что у меня замечательный брат? Дудки. Пусть так считает даже его жена Марина и, даже, дети, но это не так. Сволочь он, конечно, большая и конкретная… Хотя бы эта история с замком? Она стоит того, чтобы рассказать о ней в назидание потомкам, особенно по его линии. Впрочем, нам наплювать о чём рассказывать, лишь бы чесать язык. Но всё, как обычно, начиналось не с замка. Все начиналось с мороженого молока. Причем тут молоко, да ещё мороженное? Вроде не причём, хотя связь между ним примерно такая же, как между водой и снегом. Все началось с молока. Мороженным оно становилось по прихоти нашей мамы. Когда корова уходила в запуск (для горожан: отпуск по беременности у коровы перед родами), то мама, чтобы иметь запас этого продукта, морозила его с расчётом не менее чем на месяц. Это молоко превращалось в аккуратные кружки с пупком. Пупок этот состоял из сметаны, продукта весьма вкусного в мороженом виде. Не верите? Советую, батенька. Это знала мама и не только мама. Чтобы эти пупки не исчезли враз и чтобы малолетние отпрыски не подхватили ангину и прочих простудных заболеваний, и чтобы талое молоко, продукт весьма порнографический, не стал вообще похоже на сыворотку, эти запасы закрывались в маленькую кладовочку, вход в которую был с крыльца и ключ убирался в места нам недоступные. Обычно коровы уходили в запуск в самые трескучие морозы, то и проникать в эту кладовочку нам приходилось без посредства ключа, дрожа от холода. Как? Вот это из взрослых никто не мог предположить. Нет, мы не разбирали крыш и не отдирали досок, мы лазили в щель, что оставалась между полом и дверью. Мы это сказано громко, мы было в единственном числе и моём лице. Положив голову на пол боком, я, обдирая свои развесистые уши, мог протиснуть её в щель, а, полностью выдохнув воздух, я протискивал и грудь. Ноги же следовали за талией и бедрами без особых помех. Передав энное количество кружков мороженного молока, я отправлялся на теплую кухню, бороться с этими самыми пупками на молоке, вооружившись самым совершенным солдатским оружием – ложкой, пока их не побороли мои брат и сестры. Таким же образом, лишенные всякого соблазна и привлекательности для нас, продукты маминого испечения и тайного хранения, отправлялись в свой сейф, охраняемый замком, без особых кодов и хитроумных штучек. Но не об этом замке пойдет речь. Был ещё один замок, ещё более массивный и редко используемый. Из-за ненадобности он болтался на красивой резной ручке с внешней стороны входной двери. То, что ручка была резная и красивая, я могу вас заверить точно, а замок большой и холодный, ещё точнее. Самым большим недостатком этого замка было то, что, при выходе на крыльцо, он торчал прямо перед моим и братовым носом. Ну, фиг с ним, с этим замком, торчи он себе и торчи, но на беду вороне с сыром, у меня был брат. Вот сыра у меня не было. Я бы не валандался с ним, как ворона. Лиса бы хрюкнуть не успела, как я бы его проглотил.