Периодически он поглядывал на птицу, надеясь увидеть еле заметное шевеление грудной клетки или любой другой признак жизни. Она не шевелилась.

Он услышал голос, который заставил его вздрогнуть.

Марк прислушался и, сам не зная зачем, направился в сторону звука.

– Молодой человек! – обратился к нему незнакомец в сером костюме. – Молодой человек, да, я вас спрашиваю! Чем это вы так огорчены?

– Здравствуйте. Я… я не знаю, что с этой птицей… кажется, она умерла!

Марк не очень-то любил разговаривать с незнакомцами, и сознательно избегал любого общения.

– Молодой человек, а не могли бы вы показать ваше животное? – незнакомец был настойчив. Марк старался не пялиться на него, соблюдая правила приличия, но кое-что удалось разглядеть. Его собеседник – старик довольно грузного телосложения и высокого роста. Серый брючный костюм, кажется, был ему немного большеват, что еще сильнее подчеркивало внушительную фигуру. Пиджак застегнут на одну пуговицу.

– Оно не мое, – возразил Марк, но почему-то подошел к незнакомцу и протянул ему коробку. Старик в сером показался ему очень знакомым.

Где я его видел? Не знаю. Надо вспомнить.

– А вам не кажется, что он хитрит? – человек в сером костюме взял коробку в руки, внимательно посмотрел внутрь и вдруг, ни с того ни с сего, ткнул птицу указательным пальцем в бок.

– Хитер ваш ворон, он же притворяется! – громко засмеялся человек в сером. – Возможно, ждет от вас сладость!

Марк не понимал, что происходит. Он искренне думал, что птица либо мертва, либо получила серьезную травму, к тому же рана и кровь на голове уж никак не говорили о притворстве.

Старик в это время достал из кармана кусочек сахара и бросил его рядом с вороном. Птица в коробке тут же подскочила, и начала откалывать клювом маленькие кусочки и глотать их, будто не пробовала ничего вкуснее.

Марк раскрыл глаза так, что тут же упрекнул себя за неприличный вид, сразу подошел к скамейке как можно ближе, но никак не мог разглядеть влажное пятно на голове птицы.

– Как… я только что видел рану! И птица не дышала!

– Молодой человек, – это обращение, похоже, старик очень любил употреблять. – Как вы правильно указали, все это вам просто показалось. К тому же, это не она, а он. Ворон, причем самый настоящий, и, как вы уже сами убедились, совсем живой. А притворяться он всегда любил.

– С чего вы взяли, что всегда? Так говорите, будто знаете его, – буркнул Марк, опустив глаза.

– Конечно, мы с ним знакомы вот уже двадцать лет! Но вчера я отправил его по очень важному делу, и хочу признаться, уже начал переживать за него. У него с головой не все в порядке. Понимаете? Вам нужно это запомнить. Запоминай, Марк! Не все в порядке с головой! – старик снова захохотал. – Спасибо, что не успел его похоронить! – заливался он.

– Я лучше пойду. До свидания, – Марку стало не по себе от этого смеха.

– До встречи, юноша! – попрощался старик, поднялся с лавки и довольно быстро, хоть и слегка прихрамывая, направился в сторону выхода из парка. – А за стекло не беспокойтесь, я пришлю вам людей, они его поменяют! – крикнул он, отойдя на приличное расстояние.

Марк в недоумении посмотрел вслед быстро удаляющемуся человеку и который раз за сегодня провел рукой по шершавой голове. Кого он пришлет, а самое главное, куда? Очередной городской сумасшедший, похоже. Не надо было и связываться.

Он присел на скамейку. Приступ головной боли опять разыгрывался. Вены на висках пульсировали. В глазах начинало темнеть.

Не упасть, не упасть, только бы не упасть.

Темнота.

Птица, угнездившаяся в коробке из-под обуви, послушно сидела на месте, иногда с любопытством поглядывая на него черными глазками-бусинками. Ни раны, ни следов крови на ней как не бывало.