– Это таблетки, дура – прохрипел Старый Волк, не отличавшийся в лесу галантностью, – они ее лечат так.

– Разве так лечат! – возмутилась Зайчиха. Нужно принести всё необходимое, чтобы поставить девочку на ноги. Как же наша елочка, если она не поправится?!

– Правильно – как гром среди поляны прогремел Медведь – зря я что ли в такой холод из берлоги вылез. Еще медвежат хотел будить, да жена осенью скандал учинила. Неугомонные они – не уснут еще потом! Ну что стоим? Кто чем лечится, собираем и несем девочке Тане, не будет елка огнями гореть – я за себя не отвечаю. Шатун все-таки.

Девочка Таня лежала с температурой и очень злилась на свой дурацкий организм – ведь столько дел нужно еще сделать, а уже Рождество в дверь стучится. В голове кружились планы, но времени не было, а шкала градусника все ползла вверх – подальше от красной цифры "37"… Доктор строго наказал лежать и не вставать с постели ни при каких обстоятельствах, строгие родители запрещали даже думать о выходе на улицу, каждый час Тане было положено полоскать горло содовым раствором и пить травяные настойки, а еще таблетки эти горькие! Но Таня была послушной и здравомыслящей девочкой и понимала, что эти неприятные процедуры необходимы для ее расхворавшегося организма.

А дома все готовилось к Рождеству, все бегали, суетились, проводили генеральную уборку. А в сенях грустно стоял старый желтый кожаный чемодан, в котором лежали битые, ненужные, вышедшие из моды елочные украшения. Те самые, никому не нужные дома, которыми Таня каждый год украшала лесную елочку на Рождество… Краешек чемодана освещал луч света из прихожей и Таня отчетливо видела, как он всем видом укорял ее за внезапно свалившуюся болезнь. С этими мыслями Таня, вся вспотевшая от подействовавших лекарств и отваров, провалилась в сон.

Вечером мама устроила скандал, которому проснувшаяся девочка была свидетелем. Ведь только убралась она во дворе, а к вечеру весь двор был завален мусором, будто специально кто-то поиздевался. Чего там только не было! Невероятное количество кедровых шишек, огрызки сосновой и березовой коры, желуди, сушеная волчья ягода, и десяток полурастерзанных пчелиных ульев! Удивительной находкой была целая куча прокусанных и измятых аптечных упаковок с разными таблетками – от давления, головной боли и мазей для суставов… Именно за этот поступок коллектив леса сейчас осуждал лису, которая случайно проходила мимо аптеки, сбила с ног какую-то бабку, вырвала у нее пакет с покупками и отнесла по месту назначения. Зайцы с большой опаской, радуясь тому, что это происходит под присмотром всего леса, помогали лисе вытащить из зубов остатки полиэтиленового пакета и чеки.

Наступил вечер. Елка осталась не наряженная, звери прождали полночи и начиная понимать, что чуда не будет робко, поглядывая друг на друга стали расходиться по домам. Медведь залез в берлогу и долго ворочался, пытаясь заснуть.

Так и пролежал Медведь до утра, не смокнув глаз, лишь к полудню начал чувствовать зверь приближение дремоты. И только начал он погружаться в теплую темноту, как на нем безжалостно запрыгали чьи-то маленькие лапки. Он недовольно открыл глаза, его будила Зайчиха.

– Вставай, вставай, говорю – визжала она. Медведь хотел было выругаться и прогнать ее, но испугался потревожить сон медвежат, а потом тихо вылез из берлоги.

– Какого числа Рождество, ты нам говорил они справляют? – не давая опомниться пищала Зайчиха. Медведь призадумывался, пытаясь растолкать свои засыпавшие мысли:

– Ну шестого девочка приходила. Ну седьмого ночью, значит. Чего тебе надо-то?