Кена́ра, мама, не одобряла вылазки в горы. «Девочке, – говорила она, – нет нужды носиться в мужском одеянии по камням! Необходимо научиться вести домашнее хозяйство, шить, вязать, хорошо готовить, ухаживать за животными!» Лана не возражала. Она успешно освоила все женские обязанности. Сшитая ею одежда оказывалась самой прочной и красивой, вязание – самым замысловатым и дорогим по оценкам скупщиков, приготовленная еда – шедевром кулинарии, а домашние питомцы, куры, козы, лошади лоснились от здоровья.

Мама вздыхала и, обнимая дочь, с лёгкой печалью шептала:

– Ты слишком необычная, Лана! Всё получается у тебя легко и просто!

– Что же в этом плохого, ма?

– Только одно: кто из мужчин согласится быть на вторых ролях? Тебе надо научиться уступать, понимаешь? Совсем скоро ты станешь невестой, а потом и женой. Мужья любят кротких и покорных.

– Что за муж, если он не может быть на равных с женой? – возражала Рилана.

– Глупая! – Кенара покачала головой и легонько стукала ладошкой дочь по лбу. – Какая ты ещё глупая!

– Прекрати, Нара! – хмурился её муж, Уши́р. – Девочка отлично развивается, и всё у неё ладится! А муж… – он на миг примолк, – муж найдётся! Я такую умницу и красавицу за первого встречного не отдам!

После таких разговоров Кенара лишь махала рукой и уходила в избу. Она надеялась, что с рождением брата или братьев, Лана станет более спокойной, и не будет скакать по горам подобно снежной козочке. Но, увы, детей в семье не прибавлялось. Бог, очевидно, решил, что если всё лучшее удалось собрать в одном ребёнке, так не стоит и затеваться создавать нечто подобное. К чему лишняя суета?

Некоторое время Кена́ра горевала, но потом смирилась с такой участью. А что касается Уша́ра, тот не видел особой беды, чтобы дочь росла единственной. Он гордился наследницей и мечтал под старость увидеть внука, передать ему умение в охоте и спокойно отойти в мир иной, радуясь счастью дочери.

К четырнадцати годам Рилана уже слыла отличным охотником. Гибкая фигурка девушки возникала на самых высоких уступах, стрелы не знали промаха. В то же время, к ней записывались в очередь, чтобы сделать заказ на пошив одежды или вязание. Вокруг девушки крутилось множество парней. Предложения о помолвке сыпались каждый день, но Ри улыбалась и мягко отклоняла их, умудряясь, ни с кем не ссориться.

Всё закончилось в один день.

Уша́р пошёл проверять капканы и не вернулся. Первый день Лана лишь хмуро посматривала в сторону гор. На второй оделась, взяла оружие и отправилась на поиски. Пустые капканы были на месте. Отец бесследно исчез. Напрасно Ри облазила знакомые расщелины и обрывы, выкликая Уша́ра. На третий день, возвращаясь в село, она заметила пятипалый большой отпечаток.

«Ке́гры! Ска́льные волки! – Девушка мгновенно напряглась и сосредоточилась. – Никогда они не подходили так близко! Их угодья высоко в горах!» Капельки алого цвета на камне… тонкие нити жёсткой шерсти белого и серого цвета… следы когтей на валуне…

«Здесь была битва! – Мысли лихорадочно закружились в голове Риланы. – Но кто? Кто решился встать против ке́гров? Отец?»

Так ничего и не поняв, она возвратилась домой. Кенара, будто постаревшая сразу на десятки лет, молча, обняла дочь.

С той поры Лана практически пропадала в горах, надеясь отыскать разгадку гибели отца. Девушка приносила домой много добычи, они с матерью не бедствовали, но в доме поселилась печаль. Два года спустя Кена́ра слегла, одиночество, тоска по мужу иссушили её тело, исчезла тяга к жизни.

– Ри, – еле слышно умоляла она, – прошу тебя, согласись стать женой одного из тех, кто предлагает тебе замужество. Как ты будешь жить одна? Без защиты и тепла…