И не дождавшись никакого ответа он что было сил вмазал Смоляному Чучелку другой рукой. И другая рука прилипла, как надо – не отдерёшь!
От Чучелка – ни гугу, а Братец Лис тихо под кроной расположился, наблюдает за диспозицией.
– А ну пусти! – ещё пуще разъярился Братец Кролик, – Если не отпустишь, я тебе всё кости переломаю! Падаль такая! Ты у меня попляшешь!
А Чучелко помалкивает. Держит крепко – и все дела!
Братец Кролик шварк – вдарил его ногами изо всей мочи – и ноги прилипли лучше некуда.
А Братец Лис лежит, себя не показывает – лежит и не шевелится.
Братец Кролик уже просто завопил от ярости:
– Вот я тебя сейчас забодаю, если не отпустишь! А ну пусти!
Попробовал Братец Кролик Чучелку забодать головой – и головой влип по самую макушку.
Только тут выскочил Братец Лис из-за кустов.
– Как жизнь у тебя, Братец Кролик? – спрашивает добродушно, – И чой-то ты теперь со мной здороваться перестал, Братец Кролик? С дуба, что ли, рухнул?
И так смешно тут Лису стало, что он от смеха на землю свалился и стал кататься по земле. Ржал он так, что чуть от смеху не помер, я вам скажу, так его проняло.
– Ну, да ладно, – говорит миролюбиво Братец Лис, – что старое поминать? Давай лучше-ка, Братец Кролик, пообедаем вместе! Я тут укропчиком запасся на сей раз как следует, ты у меня тут не отвертишься! Всё для тебя!
На этих словах дядюшка Римус замолчал и стал из золы картошку тягать.
– Ну и что? Съел Братец Лис Братца Кролика? – закричал малыш.
– А кто его знает! – отвечает ему старик, – Тут сказке и капут, остальное бабушка надвое сказала! Одни твердят, что Братец Медведь приплёлся, Кролика вызволил, а другие утверждают, что нет! Кажись, мама зовёт тебя домой! Ну, беги скорее, дружок!
III. Почему Братец Опоссум миролюбив
Одной тёмной ночкой Дядюшка Римус стал рассказывать малышу новую историю и сынок миссис Салли, сидел у него на колене, когда дядюшка Римус гладил его по головке:
– Как-то на ночь глядя братец Опоссум завалился в гости к братцу Еноту, и там раздавили они бутылочку винца и намяли целую кастрюльку вкусной тушёной морковки, а потом закинули обе ноги на стол и высмолили по отменной сигаре. Сидели-сидели, а затем пошли прогуляться к соседям, посмотреть, как они там поживают. Братец Енот петляет трусцой и скачет вприпрыжку. Опоссум наелся фиников так, что уж встать не может. А Братец Енот наглотался до одури лягушек и головастиков.
Прогуливались они, прогуливались, вдруг слышат – в лесу как оглашенная брешет какой-то пёс.
Енот посмотрел на братца Опоссума и говорит:
– Братец Опоссум, слушай! Кто это там? А вдруг кто накинется на нас? Что тогда будем делать?
Опоссум в ответ усмехается:
– Не дрейфь, братец Енот! Я тебя в обиду не дам! А сам ты что тогда станешь делать?
– Ты о ком? Не обо мне случайно? – говорит братец Енот, – Пусть только попробуют, сунется кто – я ему все рёбра пересчитаю! Пасть сразу порву!
А пёс, как только их увидал, попусту времени терять не стал – в общем, слова приветливого не сказав, ринулся прямо на них – и вся недолга!
Братец Опоссум в ту же минуту заржал, как бешеный, рот до ушей, и кувырк на спину, мёртвым прикинулся.
А Енот – ему было не в новинку драться. Оседлал он пса и давай охаживать кулаками. Понравилось ему пса мутузить – не оторвёшь от такой забавы! Честно говоря, от пса одна шкура осталась, да и та, едва вырвавшись, сразу метнулась наутёк, в самые джунгли, точно в неё палила из ружей тьма охотников.
Наконец Братец Енот привёл свою шкуру в порядок, отряхнулся, смотрит, а Братец Опоссум по-прежнему лежит как неживой, не шевелится. Лежал-лежа, потом глаз открыл, осмотрелся одним глазом, вскочил, да как припустил во все лопатки, пятки только сверкают.