Вернулись они домой, а там их уже ждали. Молва уже донесла новость о чудесном спасении. Обрадовался Царь, вновь обретя свою ненаглядную женушку, да и дети вернулись невредимыми.

Царица рассказала о подлости сестёр, да и птица говорящая подтвердила её слова в точности.

Хотел царь казнить подлых, да царица упросила их помиловать. Поняли те, что из-за алчности своей натворили и повинились, раскаялись.

Не стал он омрачать радость великую и сослал их в самое дальнее селение, чтобы больше никогда о них и не слышать.

А в честь воссоединения семьи Царь закатил такой пир, что ещё долго о нём вспоминали.

И жили они ещё долго мирно, ладно и счастливо. Правили справедливо и любил их народ, благословлял их царствие.

Жили-были три брата – Первуша, Вторак и Иван.

Батюшка помер, оставив в наследство сыновьям дом, коня доброго и Котейку. Первуша и Вторак думали – думали, как поделить наследство, и решили так: старшему – дом, среднему – коня, а младшему – Котейку. На том и порешили.

Взял Иван Котейку и побрели они, куда глаза глядят. Шли они день, два, три… По дороге помогали всем, кому нужна была помощь, а те в знак благодарности кормили их и давали кров.

Так и шли бы вдвоем, если бы не повстречался им странник.

– Куда путь держишь, добрый человек?

– Иду с живой верой в душе и упованием на Господа на богомолье в Троице-Сергиеву Лавру.

– А куда ты путь держишь, мил человек?

– Тятька помер, – начал свой рассказ Иван, – оставив в наследство дом, коня доброго и Котейку. Старшему достался дом, среднему – конь добрый, а мне вот – Котейка. Из-за отворота армяка хозяина показалась голова облезлого бело-черного кота с умным взглядом.

– Вот и идем, куда глаза глядят. А можно и мы с тобой? Вместе – то веселее.

– Отчего ж нельзя? Идите, коль хотите.

Идут они идут, странник просвещает Ивана духовно, а Иван делится своей добротой душевной. Котейка своим тельцем согревает хозяина да мурлычет в такт песенок Ивана и молитв Странника.

И так привязались они друг другу, стали как братья родные, даже больше.

Уж очень хотелось страннику приобщить своего нового друга к вере духовной, чтобы так и идти по жизни вместе.

Путь их приближался к Свято-Троицкой Сергиевой Лавре аккурат к утренней службе.

– Пойдем со мной на службу, – предложил он.

– Пойдем, – в тон отвечал ему Иван. – Отчего ж не пойти.

– Во время службы стой смиренно, слегка опустив голову и слушай. Не рассматривай вокруг, как на выставке, – напутствовал странник.

Иван на все наставления только кивал головой.

Идут по пути в храм – Странник молитвы читает, Иван за ним повторяет, Котейка, высунув мордочку, греется на солнышке и мурлычет от удовольствия.

Зашли в Храм, там убранство богатое, народу много, а Ивану всё в диковинку, вот он и давай пялиться на искусно написанные иконы, роскошные оклады, росписи потолков, на диковинные наряды священнослужителей и прихожан. Котейко тоже из – под отворота армяка выглядывает, и ему любопытно стало.

А Странник закрыл глаза, погрузился в молитву и ничего вокруг себя не видит.

Постепенно и Иван пообвыкся и стал вслушиваться в слова молитвы. И всё бы хорошо, но тут случай вмешался. Вышел батюшка, кадилом машет, тут в Котейке и проснулся инстинкт охотника. Выпрыгнул он и давай прыгать, ловить кадило…, что тут началось – шум, кутерьма.

Выгнали Котейко и Ивана вместе с ним, странник сам вышел вслед за ними.

– Нельзя же с животными в Храм божий, – напутствовал странник.

– Я его не брошу. Этот Котейко – наследство моё, как же я от своего родного откажусь?

Подумал странник и решил, что у Ивана другая судьба, был он и вежлив, и милосерден, но не хватало ему смиренномудрия, его энергия, непосредственность и радость жизни так и пёрли из него. Не получится из него странника.