– Да, ведь там было очень темно, даже свет фонаря не спасал от этой ощутимо густой тьмы. Мне казалось, что вот-вот что-то выпрыгнет со дна колодца и съест меня, но я уверенно хватался за верёвку и лез всё дальше и дальше.

Это было непросто, но я достал фонарь. Довольный собой, я отдал его Шустрику.

– Ура! Спасибо! Теперь меня не будут ругать! Хотите, за это я угощу вас земляными орехами? Идём скорее ко мне домой! – радостно пропищал Шустрик.

И мы пошли.

– Шмыг, правда, спасибо тебе огромное! И тебе, Шуша, большое-пребольшое спасибо! – не переставал благодарить нас мышонок.

– Да не за что! – мне хотелось казаться невозмутимым. – Неужели ты сам не мог справиться с такой легкотнёй? Вот я в миг всё сделал! – хвастался я, гордясь тем, что мне удалось достать фонарь, хотя меня всё ещё потряхивало от страха. – И нет там никаких склизунов! Так что, ты, Шуша, просто трусиха! – подтрунивал я над подругой.

Я совершенно не заметил, что от моих слов Шустрику и Шуше стало немного неловко и, наверное, чуточку обидно, и продолжал себя хвалить, ведь это было так приятно!

– Это всё потому, что ты, Шустрик, ещё маленький. А ты, Шуша, – девчонка. Девчонки всегда всего боятся. Но я-то большой, я уже ничего не боюсь и всё умею! – Я был настолько горд собой, что высоко задрал свой усатый нос и абсолютно не смотрел под ноги. Шуша и Шустрик молча шли рядом и неодобрительно поглядывали на меня. Почему- то они уже не так сильно радовались спасённому фонарю.

– Да я даже шить сам могу! Представляете, я целый костюм себе на праздник сшил! Мне, конечно, мама немного помогала…»

Бах! Я с грохотом провалился в незамеченную мной яму. Мои друзья взволнованно заглянули в провал. Шустрик спросил, всё ли со мной в порядке и нужна ли мне помощь. Мне было больно: я сильно ударился коленкой об камень и порвал свою одежду, но я твёрдо решил, что должен выбраться из ямы сам, ведь не зря я всё это время хвалился?

– Да, всё в порядке! Я сам вылезу! Я же сильный и смелый, не то, что некоторые!

– Ну, тогда сам и выбирайся, – внезапно похолодевшим голосом ответил Шустрик.

Услышав звук удаляющихся шагов, я очень испугался.

– Шустрик, не уходи! Шуша, ты здесь? – мне никто не ответил. Я остался в яме совсем один.

Вскоре наступил вечер. Осветительные кристаллы стали угасать. После нескольких безуспешных попыток вылезти я сел на дно своей тёмной ямы и заплакал. Теперь мне стало понятно, что самому мне никак не выбраться из этой западни, а друзья меня бросили. Я всё думал, почему же так произошло, и понял, что я их обидел своим глупым хвастовством. Выходит, они хотели помочь, а я сам их прогнал… Как же мне теперь выбираться? Ох, бедный я, бедный… Тогда я думал, что навсегда останусь жить в этой проклятой яме, но оказалось, что друзья вовсе никуда не уходили, а просто спрятались неподалёку.

Я услышал голоса Шустрика и Шуши:

– Ой, тут, кажется, кто-то сильный и смелый плачет!

Мне стало очень стыдно. Я попросил у Шустрика и Шуши прощения.

К счастью, друзья совершенно не стали на меня сердиться и быстро помогли мне вылезти из ямы.

Наконец я добрался домой. Грязного, с разбитой коленкой, в рваных штанах меня встретила мама, и тут я вспомнил, что так и не принёс ей нити.

– Дедушка, а как же праздник?

На праздник мне пришлось идти «самым нарядным»: на штанах моего старого костюмчика зияла огромная дыра, которую нечем было зашить. С тех пор я перестал хвастаться.

В поселение мышиного народа снова неспешно пришёл вечер. Друзы в центре пещеры начали тускнеть, и молодняк окружил старого мыша, присевшего на любимый валун.