«Блин! Я ведь никому ничего не должен!»

Захар сидел возле окна в классе и смотрел куда-то вдаль. Когда ему надоело это занятие, он вальяжно развалился на стульчике и прикрыл глаза, медленно погружаясь в полудрёму. Это было утро. До начала занятий оставалось ещё где-то пятнадцать минут.

«И чего это я так рано припёрся?» – подумал парень, лениво потянувшись, снова закрывая глаза после этого.

Обычно наш герой никогда не спешил в «бурсу», позволяя себе периодически опаздывать на уроки. Ну как «периодически»? Правдивее сказать, что он периодически не опаздывал на уроки.

Но сегодня он проснулся раньше будильника и, не найдя, чем себя занять с утра, решил удивить храм науки своим присутствием здесь в нужное время. О чём, собственно говоря, сейчас и жалел.

«Скучно до жути! Я ожидал, что они хотя бы фанфары и оркестр закажут в честь такого явления… Скукотища!» – вынес он свой вердикт, решив больше никогда не поддаваться на подобного рода эксперименты.

В классе уже было человек десять, но разговаривать с ними желания как-то не было, поэтому Бэх сделал вид, что дремлет, откинувшись на спинку стула.

Вдруг за дверью послышался шум.

– Ася, Асенька, душа моя, хочешь, я покажу тебе свой новый байк? А может, и прокачу на нём? – вырвал из раздумий девушку совершенно незнакомый голос. Брюнет с самодовольной ухмылкой на губах смотрел на замершую от удивления Иващенко свысока. А его дружки стояли чуть поодаль, наблюдая за оной ситуацией и еле сдерживая смешки.

– Нет, спасибо, – ответила робко она. – Можно я пройду?

Но, видимо, парень и не спешил пропускать девушку в класс.

– Ты уверенна? – спросил он, прищурившись, а его товарищи уже вовсю смеялись, потешаясь над ситуацией, когда их товарища отшивает стремительно краснеющая рыжеволосая девушка.

– Д-да, пропустите, пожалуйста, – казалось, она вот-вот заплачет, так жалобно прозвучала её просьба.

– Ну, смотри, как знаешь, – проговорил недо-поклонник и отступил в сторону, пропуская Анастасию в класс.

Как только девушка вошла, то глаза её, пройдясь по всей аудитории, на мгновение задержались на знакомой беловолосой макушке. Но лишь на мгновение. Девушка облегчённо вздохнула: он сидел за самой последней партой, не так как вчера, поэтому можно было спокойно занять то же место, что и днём ранее. Она чувствовала себя рядом с ним неоднозначно. С одной стороны его взгляд был таким отталкивающим и даже пугающим. А с другой стороны он был единственным относительно знакомым ей человеком среди толпы незнакомцев. Что ни говори, а Анастасия никогда не умела сходиться с людьми.

Когда она впервые его увидела ночью на улице, окровавленного и умирающего, она не отдавала себе отчёт в том, что делает. Она просто знала, что так нужно сделать. Знала, ибо когда-то мечтала стать доктором и спасать людей. Когда-то, до того, как её крёстный поставил её перед фактом, что она пойдёт учиться после школы на экономиста. Но знания, которые она так бережно по крупице собирала, их ведь не пропьёшь, как говориться. Да и девушка же не пьяница. Вот и тогда, забыв о страхе и о риске, она как истинная слуга Гиппократа, самозабвенно спасала умирающего юношу. А потом, передав это дело профессионалам, она поспешила домой, где её, увы, никто не ждал.

Хотела ли она навестить того, кого так самоотречённо спасала? Да. Естественно. Ей хотелось узнать, как он, как обстоят его дела с выздоровлением – о чём она не сомневалась, ибо просто не верила в летальный исход, не хотела верить. Но опять-таки рыжеволосая не хотела, чтобы кто-то ей был обязан, чтобы кто-то чувствовал себя неуютно из-за этого, потому что спасать людей это долг врача. Истинного, хорошего врача, коим ей никогда не судилось стать…