Было дано указание внимательно слушать.

Божественный гимн продолжал сотрясать и раскачивать своими неземными вибрациями все окружение. Голос регента доминировал над всеми, голоса других участников этого священнодействия сплетались с ним, образуя единую ткань песнопения. Но все это происходило в одной плоскости над уровнем пола на высоте человеческого роста и совсем немного выше его. О какой-либо акустике, что имеет место быть в сводчато-арочных храмах, не могло быть и речи.

Сборно-щитовая конструкция потолка, наоборот, глушила все звуки в меру своего предназначения. И тут пришло осознание происходящего. В момент наивысшей слаженности и стройности пения чуткий слух внутреннего следящего уловил посторонний звук, чей источник находился выше всеобщей массы людей. Это было как раз то место, которое с удивлением рассматривал наш герой. Невидимый голос вторил вдохновенным песнопениям, внося свою лепту в светлый гимн Всевышнему.

Он очень хотел остаться незамеченным. В силу своей оптической невидимости хозяин голоса наполовину выполнил свою задачу, но остался сам голос, и чтобы максимально снизить эффект присутствия, была избрана очень правильная тактика. Голос начинал звучать только тогда, когда всеобщий хор набирал свою наивысшую мощь звучания, и присутствие и участие таинственного незнакомца невозможно было определить и вычленить его голос из всеобщего монолита звуков. Как только накал исполнения спадал, голос замолкал, ожидая взлета новой волны ликующих звуков.

Пытливый исследователь необычного быстрым взглядом окинул пространство церкви, люди с одухотворенными лицами пели, все их внимание было поглощено следованию ритму гармонии, красоты и любви, что цветком неземного великолепия распускался в их сердцах. Только голова нашего наблюдателя, вперившего свой взгляд в неподобающем для данного момента направлении, резко контрастировала с общей благолепной картиной. Похоже была на то, что он был единственным человеком, который заметил что-то необычное. Ангел, Серафим, Херувим – очень много существ обитает в Горних Высях, чей бестелесный дух мог своими светоносными крылами объять, приободрить и укрепить в Вере в их общего Отца и Прародителя.

Безмерно благожелательный и благосклонный к людям, он не хотел смущать их робкие души видом своего великолепия и сияющей мощи. Только его слабый голос, как малый ручеек, исполненный любви и поддержки, влился в общую реку Веры. Всю оставшуюся часть богослужения человек провел неотрывно прислушиваясь к звукам божественных сфер, что нес в себе слабый голос Ангела. Кто это был на самом деле для человека осталось неизвестно до сих пор. Да это и не важно, для простоты восприятия наш искатель назвал его Ангелом.

Результаты наблюдений несколько позабавили их проводившего. Существует в человеческом лексиконе такое понятие, как «ангельское пение». Смысл, заложенный в этом словосочетании, обозначает красивое, безукоризненное сольное исполнение или в составе хора какого-то музыкального произведения. Чаще всего этим понятием характеризуют творчество хоров мальчиков, что не достигли еще возраста мутации голоса. Отобранные музыкальными специалистами из числа множества претендентов, гармонично одаренные, наделенные безукоризненным слухом и голосом маленькие хористы своим творчеством подтверждают заложенный в этой фразе смысл. Опытные хормейстеры используют музыкальный потенциал своих воспитанников в исполнении а капелла (без музыкального сопровождения) религиозных хоралов. В католическом мире это явление повсеместно распространено. До встречи с ангелом человек слушал музыкальные опусы этих юных талантов, отдавая должное их высокопрофессиональному владению голосом, эффектной подаче темы хорала, чистоте и правильности пропевания каждой из нот. Теперь ему предстояло сравнить эталон «ангельского пения» в человеческом понимании с его оригиналом. И он, ай-яй-яй, какая незадача, оказался не в пользу ангела. Голос ангела был голосом ребенком, вне всякого сомнения. Слабый, не способный брать высокие ноты, очень старательно следовавший за ведущей партией регента, в тех нечастых моментах, когда выпеваемая хоральная фраза взметалась в экстазе верхней ноты, голос ангела проваливался, как, впрочем, и у многих поющих. Высокие ноты – удел профессионалов! Для мальчиков с ангельскими голосами форсирование голоса было обязательным условием подачи музыкального материала. Еще несколько музыкальных помарок, несущественных и присущих именно детям, были замечены дотошным наблюдателем. Все это позабавило «знатока» музыки, которым он отнюдь не был, в желании уличить ангела в ненадлежащем исполнении песнопений.