– Да зачем, проще было просто подснять это производство, показать в студии на экране и машины, и лён, – говорит Закамская.

– Ну, ведь они и «подсняли», в начале беседы шел сюжет минут на пять, – начинаю я, но вдруг понимаю, что… мне её не убедить.

Вот же парадокс. Передо мной – одна из самых умных ведущих, которых мне доводилось встречать на радио и телевидении. Но – «так не принято». Кем не принято, почему не принято?! Да ведь и видео почему-то исключено из «формата» нынешнего интервью. Только стеклянный столик с двумя стаканами, стоящими на одном и том же месте, похоже, что и воду в них не меняют. Смотрю, идёт такое «голое» интервью, да не с кем-нибудь, а с Борисом Александровичем Соколовым, знаменитым фронтовым оператором. Ну, хоть бы в начале беседы, «для затравки», дали бы фрагментик кинохроники. Весь материал получил бы другую окраску, и, уверен, у самой ведущей появились бы куда более содержательные вопросы, нежели «а когда вам страшно было».

«Да, вот это моя съёмка». Фронтовой кинооператор Борис Александрович Соколов в Музее Вооружённых сил рассматривает с Инной Ермиловой и, соответственно, с телезрителями кадры кинохроники

Борис Соколов показывает интересную фотографию из своего архива. Этот лозунг простоял на окраине Берлина всего полдня. Потом его сняли, очевидно, опасаясь, что ненависть к фашистам перехлестнёт через край…

Мне довелось встречаться с Соколовым, я был режиссёром документального фильма «Ветер Победы», и, помнится, мы долго думали над тем, где же сделать запись его интервью. У него дома? Ну, да, он покажет десяток своих фотографий (на войне у него был не только киноаппарат, но и фотоаппарат). И всё. Я кинулся в Музей вооружённых сил и, представьте, нашел там целый стенд-витрину, посвящённую фронтовым кинооператорам. Осталось только подобрать хронику, которая была снята Соколовым, да затолкать её в память ноутбука. А те снимки, которые хранились в квартире Бориса Александровича, он привёз в музей. Вот теперь было главное – «вокруг чего разговаривать», интервью получалось объёмным. А не плоским, как унылый стеклянный столик, в котором отражается никчёмный экран с абстрактными фигурами.

Конец ознакомительного фрагмента.