– Уиль-ям, – пробормотала она, коснувшись букв. Лицо ее мгновенно преобразилось, осветившись восторженной радостью.

Рядом заерзал Джейми; в его глазах отражалось то же счастливое сияние и теплый свет очага.

Фанни убежала с письмом, а я озадаченно склонилась к Джону Куинси.

– Вы ведь говорили, что еще есть письмо для Жермена? – тихонько спросила я под гул возобновившейся беседы.

– Так точно, мэм, – кивнул великан. – Но я уже вручил его мальчугану, когда тот выходил из уборной. – Он окинул взглядом комнату и пожал плечами. – Подумал, парень захочет прочесть письмо вдали от любопытных глаз. Похоже, оно от матери.

Мы с Джейми настороженно переглянулись. Фергус писал в начале весны, заверяя, что у них все в порядке. Марсали чувствовала себя хорошо – насколько это возможно для женщины на восьмом месяце беременности; также мы получили список вещей, которые он отправил для нас в Кросс-Крик. В обоих посланиях Фергус передавал сыну немногословные, но теплые пожелания. Первое письмо прочла мальчику я, второе – Джейми. Выслушав, Жермен лишь молча кивал с каменным лицом.

Когда он не появился к десерту – это были ломти принесенного Эми хлеба с яблочным повидлом, которое Сара Чизхолм приготовила в благодарность за лечение младшей дочери, – я всерьез забеспокоилась. Возможно, Жермен решил поужинать у кого-то из друзей – он частенько так делал, с Джемми или один, но всегда предупреждал, что идет в гости.

Однако если дело не в этом… Какая еще причина могла заставить его пропустить ужин с гостем? Любым гостем, не говоря уже о таком колоритном, как Джон Куинси Майерс, один только вид которого обещал массу занимательных историй и новостей. Люди будут приходить к нам еще несколько вечеров, чтобы послушать его рассказы, но сегодня он был целиком и полностью в нашем распоряжении.

Мэнди свернулась калачиком на коленях у Джона Куинси, взирая на него с восхищением, причиной которого была, по всей видимости, огромная седеющая борода, а вовсе не занимательная история о супружеской неверности, приключившейся в Кросс-Крик в прошлом месяце. Дело окончилось дуэлью на пистолетах посреди Хэй-стрит: оба соперника промазали, зато выстрелы попали в городскую водокачку и в лошадь, запряженную в двуколку. Рана оказалась несерьезной, но напуганная выстрелом лошадь понесла, увлекая за собой повозку с сидевшей в ней миссис Олдердайс, женой судьи (кучер как раз отлучился за ее посылкой).

– Надеюсь, бедная леди не пострадала? – Бри с трудом сдерживала смех.

– Нет, мэм, – заверил Майерс. – Правда, разозлилась пуще мокрого шершня – а они жуть какие злющие, когда намокнут. Как только двуколку остановили и помогли миссис Олдердайс выбраться, она направилась прямиком в контору адвоката Форбса и заставила его тут же накатать иск против подстрелившего лошадь негодяя.

Вся веселость мигом сошла с лица Брианны при упоминании о Ниле Форбсе, который однажды похитил ее и продал Стивену Боннету. Роджер накрыл руку жены своей и легонько сжал. Бри закусила губу, но потом с благодарностью кивнула мужу.

– Почему же они сначала не позаботились о лошади? – спросил Джем с явным неодобрением.