– Выходит, мельничные сараи тут, а мельница – там? – Бри кивнула на каменное здание, которое очевидно было мельницей: водяное колесо размеренно вращалось в золотом свете вечереющего дня.

– Верно. Мы перемалываем древесный уголь, потом селитру. Знаете, что это такое?

– Да.

– И серу, само собой. Добавляем воду. Растворяем селитру и смешиваем. Пока смесь мокрая, она не загорится, так?

– Конечно.

Миссис Паттон кивнула, довольная понятливостью Бри.

– Хорошо. Получается черный порох, но он грубый, с кусочками неперемолотого угля, дерева, камня, крысиного помета и прочего мусора. Все это мы сушим в лепешках, которые храним в другом сарае, а потом на досуге, так сказать, крошим и перемалываем – уже здесь, подальше от остальных построек. Чертовски взрывоопасная штука, знаете ли. Когда вокруг облако пороховой пыли, хватит одной искры, чтобы вспыхнуть как факел, упаси Господь.

Впрочем, беспокойства в ее голосе не слышалось.

– Потом мы его зерним, то бишь просеиваем и делим по размеру. Самый мелкий помол – для ружей и винтовок, берут в основном для охоты. Более грубый предназначен для пушек, гранат, бомб и тому подобного.

– Понятно.

На словах процесс казался простым, хотя, судя по состоянию фартука миссис Паттон и подпалинам на досках в сарае, довольно опасным. При необходимости Бри, вероятно, смогла бы изготовить достаточно пороха для охоты, но о большем количестве нечего было и думать.

– Что ж… И сколько вы просите за порох для охоты?

– Для охоты, значит?

Миссис Паттон пристально посмотрела на Брианну своими бледно-голубыми глазами, а затем перевела взгляд на ее отца и мистера Шелби, беседующих у реки.

В чем дело? Она думает, мне нужно его разрешение?

– Моя цена – доллар за фунт. Я продаю за чеканную монету и не торгуюсь.

– Разумеется, – сухо сказала Бри.

Она полезла в мешочек на поясе и достала тонкую золотую пластинку – одну из тех, которые зашила в подол, когда с детьми отправилась на поиски мужа. Брианна в тысячный раз мысленно поблагодарила Господа за то, что они нашли Роджера.

– Это не совсем монеты, но, может, его чеканка вас тоже устроит? – Брианна передала пластинку собеседнице.

Песочного цвета брови миссис Паттон взметнулись до самой кромки чепца. Она осторожно взяла золото, взвесила на ладони и зыркнула на Бри. К удовольствию Брианны, женщина попробовала металл на зуб, а затем недоверчиво посмотрела на крошечную вмятину. Слиток был промаркирован, однако вряд ли миссис Паттон что-нибудь поняла, кроме «14К» и «1 унция»[78].

– Идет, – сказала хозяйка пороховой мастерской. – Сколько вам нужно?

Старательно взвесив порох и золото, они сошлись во мнении, что один слиток равняется двадцати долларам, и Брианна пожала руку миссис Паттон. Подобный жест слегка озадачил женщину, но отнюдь не смутил. Бри направилась обратно к повозке с двумя десятифунтовыми бочонками пороха, а следом столько же нес и каждый из кузенов.

Отец, беседующий с мистером Шелби, обернулся на звук шагов. Брови у него поднялись выше, чем у миссис Паттон.

– Сколько…

Не договорив, Джейми сжал губы, принял у нее бочонки и поставил в повозку к мешкам с рисом, бобами, овсом и солью, которые они выменяли на мельнице Вулэмов. Потом потянулся к споррану на поясе, но один из кузенов покачал головой.

– Она уже заплатила.

Парень коротко кивнул в сторону Бри и зашагал обратно к мельничному сараю. Второй молодой человек двинулся следом, затем бросил взгляд через плечо, догнал кузена и что-то тихо ему сказал, отчего первый тоже обернулся и снова покачал головой.

Отец хранил молчание, пока они не выехали на дорогу к дому.