Я: «За рулём. Появится время, наберу тебя.»

Ника с тусовки у Богомолова в апреле: «Я на следующей неделе, возможно, уеду. Но это ещё не точно.»

Не дочитав, блокирую телефон и забираю поднос с заказом.

Место не первый класс, но мне показалось, что тащить её в какой-то ресторан сейчас – не лучшая идея. У неё явно дерьмовый день. Не припомню, чтобы когда-нибудь видел её такой.

Опустив на стол поднос, достаю из заднего кармана ключи от машины и кладу рядом с телефоном, поглядывая на заинтересованное лицо Алевтины.

Ей идёт это имя. Я не проверял, но, скорее всего, оно означает что-то подобное: маленький точёный подбородок, правильные розовые губы и вечно сосредоточенные настырные голубые глаза. Вот кому расслабляться сам Гиппократ прописал. Я готов помочь, забив на некоторые принципы. Пусть только попросит.

– Шаурма? – поднимает глаза, изучая моё лицо в ответ.

Я уж не знаю, что конкретно меня в ней притягивает: форма носа, или образ мышления – но прямо сейчас я думаю о том, что хочу её поцеловать. Просто наклониться и поужинать, блин, её губами. Пососать их вместе с её языком и дать ей свой, чтобы сделала то же самое. Думаю, нам обоим офигительно понравится.

Мы не в офисе. А раз мы не в офисе, нам можно всё.

Покрытая веснушками шея вздрагивает, потому что она сглотнула. Потому что я не скрываю того, о чём сейчас думаю. Мужику сложно скрываться, когда у него стоит. Если сейчас сделаю то, о чëм думаю, последствия будут необратимыми. Если она продолжит так на меня смотреть, я это сделаю.

Рвано вдохнув, отворачивается к подносу.

– Не нравится? – спрашиваю, отодвигая для себя стул. – Хочешь, пойдём в другое место.

– Нет, – трясёт головой, – я с голоду умираю. Ещё одного поиска парковки могу не пережить.

Втискиваюсь на край стула, упираясь кроссовками в пол. Дверь в кафе открыта настежь. Внутри свежо и комфортно, на улице то же самое.

– Эти стулья не для для тебя, – улыбается Аля, бросив взгляд на мои ноги.

– Как и столы. – Пытаюсь устроить их так, чтобы не снести к фигам столешницу.

Наблюдает, прикусив губу.

– Ты занимался борьбой? – Двигает поднос к себе, поглядывая на меня.

Берёт кофе и бумажный пакет с шаурмой, разворачивая его.

– Да, с десяти до пятнадцати. – Отпивая из своего стакана, смотрю на вечерний проспект.

– Почему бросил?

– «Компьютерный задрот», – напоминаю.

– А-а-а-а, предпочитаешь интеллектуальный труд? – фыркает она.

– На самом деле мне не хватило роста, – сознаюсь я.

Алевтина давится кофе. Лениво улыбаюсь, поясняя:

– Я начал активно расти после шестнадцати.

Её глаза медленно скользят по моему телу. Вниз, потом вверх. Облизнув губы, тихо спрашивает:

– Ты до сих пор в процессе?

Ловлю её взгляд своим, хрипловато говоря:

– Время от времени.

Я в процессе прямо сейчас.

Швырнув в меня салфетку, прячет улыбку и глаза.

– Дурак… – бормочет, принимаясь за еду.

Усмехаюсь, зажав в зубах стакан. Разрываю свой пакет, скосив на неё глаза. Смотрю на то, как пытается есть здоровенную хреновину аккуратно. Поставив стакан, смеюсь и сам кусаю. Соус брызжет во все стороны.

– Там не было моего размера? – возмущается.

Всё же откусив немного, вытирает салфеткой подбородок, и я опять на ней залипаю. Если бы я ходил на свидания, это определенно было бы чем-то вроде этого.

– «Дамского» размера шаурмы? – уточняю, продолжая спокойно жевать.

– Не гигантского.

– Это стандарт.

Закатывает глаза и смеётся.

– Если я её всю съем, то не дойду до машины.

– Я тебя отнесу, – успокаиваю. – Могу и до квартиры отнести…

Чёрт.

Смотрю на неё исподлобья. Потому что – да. Это предложение.

Её улыбка тает. Проглотив кусок, смотрит в окно.