– И ты конечно пригласил её вечерком домой, – съязвили в толпе.

– От народ, никакого воспитания, – с осуждением посмотрел на них Леонид. – Вы, прежде чем болтать всякий вздор, сначала хоть немного подумайте головой или тем, что её заменяет – это же монашка! Знаете, какие в монастыре порядки?

– Мы тебя знаем, и не первый год.

Леонид обвёл присутствующих скептическим взглядом:

– Глядя на вас, у меня появилась мысль: а не податься ли и мне в монастырь?

– Трепло, да ты без баб и неделю не протянешь, – зашумели со всех сторон. – В мужском монастыре монашек нет.

– А кто говорит про мужской? – вопросительно вскинул вверх брови Синичкин. – Я там ничего не забыл, лично я собираюсь в женский.

Вокруг дружно заржали.

«Ну прохиндей! – восхищённо подумал Грибов. – Умеет с женщинами обращаться, не то что я. Хотя, а Лариса с ним не очень-то желает разговаривать».

От этой мысли он развеселился и, напевая, направился к себе в отдел, и прекрасное настроение не покидало его до конца дня.

Дмитрий открыл глаза, закинул руки за голову и мечтательно уставился на разбежавшихся по стене солнечных зайчиков. Утро начиналось самым прекрасным образом: на работе – крупный заказ и появился шанс получить приличную премию. А там глядишь, дальше – больше. Как ни крути, а жизнь всё-таки замечательная штука!

– Я думала ты в ванной? – в комнату заглянула жена. – Посмотри на часы, лежебока.

– Ба! Целых пятнадцать минут лишних провалялся, точно опоздаю, – подскочил Грибов и принялся лихорадочно собираться

Сделав пару глотков кофе, он торопливо чмокнул жену в щёчку и помчался по лестнице на улицу, застёгивая на ходу куртку. Вдавился в переполненный автобус, перевёл дух и весёлым взглядом обвёл сумрачные, заспанные лица.

«Ау, люди! Жизнь прекрасна!» – хотелось закричать ему во все горло, и он с трудом удержался от такого безумного поступка: не поймут. У каждого куча забот и множество проблем, какой уж тут повод для радости.

«Как хотите», – подумал он. Ничто не могло сбить его с этого радужного настроения.

Без двух восемь он проскочил входную дверь и увидел Ларису.

– Доброе утро, опаздываем?

– Ой, и не говори, – махнула она рукой. – У меня муж сова: вечером не уложить, а утром не поднять. Да ещё пока ребёнка в садик отведёшь. Побегу, а то мало ли кто уже у двери стоит. Опять ругать будут.

– Счастливо. Смотри не упади, – крикнул он ей вслед и, решив не дожидаться лифта, бегом помчался по лестнице наверх. Скорее к себе, за стол, за любимый компьютер и.…

И к своему великому удивлению, вместо родного отдела, он очутился в буфете. В замешательстве он посмотрел по сторонам, но, поняв, что никому до него нет дела, подошел к витрине и принялся рассматривать её содержимое.

«Так, сладкое она не любит, значит, пирожное отменяется, – размышлял он, потирая подбородок. – Дарить бутерброд с сыром или колбасой – полнейшая глупость. Что тогда? Может бутылочку „Pepsi“? Отрава. А это что? Миндальные орешки? Пожалуй, пойдёт».

Купив пакетик с орешками, он в несколько прыжков взлетел на свой этаж и возле двери столкнулся с Китяевым.

– Ты откуда? – с недоумением уставился на него Сан Саныч.

– Понимаешь, такое дело, едва не проспал.

– Раньше ложиться надо, – назидательно произнёс Китяев и игриво ткнул его локтём в бок. – Или по ночам мечтаешь? Часом не влюбился?

– Скажешь тоже, – покраснел Грибов.

– Смотри, тут много молодых девок бегает, Тамарка узнает, будет тебе на орехи. Ладно, давай посмотрим, твои все на месте?

Они вошли в кабинет. Китяев оглядел присутствующих и, удовлетворённо хмыкнув, вышел.

– Сан Саныч, погоди! – вскинулся Грибов. – Тут ещё один вопросик провентилировать нужно! – И выскочил вслед за главным в коридор.