Но все-таки, оказывается, можно удивляться и дальше. Сергей, ничего не рассказывая, только таинственно посмеиваясь, провел нас через болото, потом мы протиснулись чуть ли не ползком густющим сумрачным ельником… и он завопил весело:

– Ленка! Встречай, я не один!

– Ленка здесь?! – ахнула Танюшка. Но навстречу нам из кустов уже выскочила босая девчонка в спортивных брюках и майке, темноволосая и синеглазая, они с Танькой бросились обниматься.

Я плыл по течению уже абсолютно, думая только о том, как немного сполоснуться от грязи, подсыхающей на мне, а потом прилечь. Мозги ворочались со скрипом. Сергей за плечо протащил меня через кусты, и мы оказались в начале тропинки, спускавшейся к большому навесу-шалашу, возле которого горел костер. Оттуда бежали ребята и девчонки – галдя, смеясь и размахивая руками. Это были мои друзья – порядком заросшие, обтрепавшиеся, но несомненно они!

– Все здесь? – отстраненно поинтересовался я, с великолепным равнодушием созерцая эпическую картину.

– Вас не хватало, – пожал плечами Сергей. – Мы-то думали, что хоть вам повезло…

– И давно вы здесь? – спросил я. Сергей недоуменно посмотрел мне в лицо:

– Да ты что, Олег? Мы же скоро месяц, как пропали оттуда.

И не вырваться, не скрыться —

Мир прилип к холодной грани,

И смеются наши лица

На заплаканном экране…

Из книги С. Лукьяненко «Лабиринт отражений»

Кирсанов – небольшой город. Пропажа даже одного подростка для него – печальная сенсация. Но если одновременно пропадают двадцать пять ребят и девчонок?!

И даже не это самое интересное. А самое интересное, что мы общались почти ежедневно с «пропавшими». Весь тот месяц, пока они находились, по их собственным уверениям, здесь.

А они оказались здесь в один день и почти в одном месте – только Сашка и Наташка Бубненковы проплутали два дня да Колька Самодуров, которого «прихватило» на охоте, – шесть. (Кстати, у него с собой оказалась его чешская «вертикалка» 12-го калибра с солидным запасом патронов.) В этом конкретном месте они находились уже три недели; неподалеку отсюда в полуобвалившейся избушке нашли склад отлично смазанного холодного оружия…

…Водопад новостей вывалился на нас вечером, у костра. Я почти с нежностью рассматривал знакомые рожи, испытывая невероятное облегчение – даже прислушиваться начал не сразу, настолько велико было блаженное обалдение; мы все-таки нашли «своих», да еще каких!

Правда, помочь с возвращением они нам не могли. У них был ворох гипотез (половина – Санины, чьи ж еще?), но не имелось ни единой, в достоверности которой был бы уверен хотя бы сам ее автор.

Настоящая буря поднялась, когда Танюшка сообщила, что никуда они не пропадали, цветут и пахнут возле родимых семей в славном Кирсанове, и не ищут их ни милиция, ни школа, ни родители, ни КГБ, ни друзья…

А меня как раз тут и ошарашило…

…что и нас НИКТО НЕ ИЩЕТ!!!

Я даже не сразу осознал эту дикую информацию. Но я помнил, например, как тот же Колька вернулся «с браконьерки» и похвастался дюжиной уток. А на следующий день мы виделись в школе!!! Да и остальные…

Но это значит, что мы с Танькой сейчас сидим в «Севере»… или гуляем по Кирсанову… или пьем ситро с бутербродами у меня на веранде…

И остальные, может быть, тоже с нами.

Там.

И здесь.

Я помотал головой, открыл рот и сказал почти отчаянно:

– Послушайте, ребята!..

– За что ты мне нравишься, Олег, – нарушив долгое молчание, сказал Игорек Северцев, – так это за умение всегда внести нужную ноту в разговор. Как дубиной по затылку.

– Замолкни, Север… – процедил Вадим.

– Да что изменится от того, что я замолкну… – Игорь махнул рукой с серебряной «печаткой» на безымянном пальце. Кстати, его одежда сохранилась едва ли не лучше, чем у всех остальных, – Север всегда предпочитал купленную у фарцовщиков хорошую кожу.