Паническая атака. Впервые за последние двенадцать лет. Я теряю контроль и ничего не могу поделать. Панический ужас и парализующая тоска охватывают мое тело, заполняют все мои мысли и чувства. Такое ощущение, как будто тебя заставили вскочить на поезд, несущийся куда-то без тормозов – и ты знаешь, что тебе придется проехать весь путь до конца, до последней станции. А я вовсе не хочу снова там оказаться. Я готова на все, лишь бы не проходить через все это еще раз. Меня пугает сама мысль о том, что все это опять обрушится на мою семью.

Если бы я знала, какой окажется эта встреча, – стала бы я подвергать себя такому испытанию? Знай я наперед, кто она, – решилась бы я с ней встречаться?

Если, конечно, это действительно она.

Я буквально вижу перед собой эту сцену: как я спрашиваю ее прямым текстом. Смотрю ей в глаза, задаю вопрос и вижу, как мои слова проникают в ее сознание, запускают цепь реакций.

Да, это я.

Правда? Ложь?

Нет, это не я.

Правда? Ложь?

Я не доверяю Изабелле Карлссон. Да и как я могу ей доверять? Как я могу доверить ей свои вопросы, если пока даже понятия не имею, чего она добивается. Сперва мне многое нужно выяснить. Я должна узнать больше.

У меня за спиной возник Хенрик. Он положил мне руки на плечи.

– Что с тобой? – спросил он. – Поговори со мной, Стелла!

– Я устала.

– Дело не только в этом, – возразил он. – Что-то произошло, я вижу по тебе.

Он так просто не отступится. Я повернулась к нему.

– Денек выдался ужасный, – ответила я. – У меня началась мигрень, я отменила прием и поехала домой.

Я осознанно постаралась намекнуть, что речь идет о Лине – пациентке, с которой у меня когда-то возникли проблемы. По его глазам я увидела, что он так и понял.

Хенрик погладил меня по щеке, обнял меня. Спросил, пришло ли решение из инспекции по здравоохранению. Известий от них я еще не получала. Пока.

Он сказал, что последние месяцы выдались напряженными, но все уладится. Сегодня он отвезет Эмиля на тренировку сам, я могу остаться дома.

Когда они отъезжали от дома, я стояла у окна кухни и смотрела им вслед.

Поднимись на чердак. Загляни в сумку.

Чемодан на чердаке. Двенадцать лет я не прикасалась к нему – с тех пор как мы переехали сюда. Но я прекрасно помню, где он лежит.

Я не собираюсь в него заглядывать.

Если я это сделаю, то опять лишусь рассудка.

Двадцать один год назад моя жизнь рухнула, однако мне удалось отстроить ее заново. Об этом нельзя забывать. Я решила жить дальше – что еще мне оставалось? Единственной альтернативой была смерть, но на этот шаг я тогда не решилась.

Вместо этого я сосредоточилась на образовании, на достижении поставленных целей. Пять лет спустя я познакомилась с Хенриком и влюбилась в него.

Я похоронила ее. Это не означает, что я забыла.

Загляни в сумку на чердаке.

Паническая атака, охватившая меня сегодня, – всего лишь однократное явление.

Такого больше не повторится.

И мне не надо подниматься на чердак. Мне нужно одно – выспаться.

Я направилась в спальню. Принимать душ не было сил, смывать косметику – тоже. Даже почистить зубы я была не в состоянии. Я сняла наручные часы, подарок Хенрика, и положила их на комод. Брюки и джемпер кинула на стул у двери. Сняла лифчик и заползла под одеяло.

Я долго не могла заснуть.

Дождь все еще барабанил по стеклу, когда я проснулась среди ночи. Должно быть, я спала очень крепко – даже не слышала, как вернулись Хенрик и Эмиль. Благодаря плотным шторам в комнате было абсолютно темно. Обычно мне так очень нравилось, но сейчас темнота давила и душила.

Поднимись на чердак. Загляни в сумку.

Рука Хенрика обнимала мою талию. Он что-то пробормотал во сне, когда я сдвинула ее. Я вылезла из кровати и накинула халат. Тихонько выскользнула из спальни, плотно закрыв за собой дверь. В дальнем конце коридора я подтащила стоящий у стены стул и поставила его под люком, ведущим на чердак. Залезла на стул, взялась за ручку и потянула. Раздался скрежет. Я стояла, затаив дыхание. Потом достала стремянку, поднялась на чердак, зажгла свет.