– Я никуда тебя не тороплю. У меня дел всё равно нет, так что, если тебе интересно, могу пересказать тебе всё, что там написано, буквально в двух словах, но будет лучше, намного лучше, если ты прочитаешь всё сам. Думаю, так ты сможешь понять что-то, чего я не смогу тебе объяснить.

– Спасибо, – я с интересом посмотрел на книгу, на обложке которой весьма карикатурно была изображена башня.

– Не за что, парень, – улыбнулся старик, откинувшись в кресле, – Для меня дать тебе книгу, которая не несёт в себе никакой полезной для меня информации, не проблема. Однако, я знаю, что вслед за этой информацией ты захочешь получить способ ей воспользоваться.

– Что вы имеете в виду? – я с подозрением и опаской посмотрел на Фредерика.

– Почитай, – загадочно ответил он, уводя взгляд в сторону, – Тебе сразу всё станет понятно.

Меня отпустили. Совершенно спокойно, никем не останавливаемый и не тревожимый, я вышел из лагеря, за ворота крепости, и, стараясь вспомнить улицы, по которым меня вели сюда, медленно шёл к таверне. Книгу в жёстком шершавом переплёте я тащил, прижимая локтем к телу. Она была небольшой, но достаточно толстой, чтобы создавать некоторую тяжесть. Всю дорогу, вплоть до постели, я провёл в раздумьях. Слишком много за один день свалилось на мою голову. Чересчур много за один день свалилось на мою голову. Чудом и величайшей милостью господина Фредерика мне удалось избежать тюрьмы, которой я страшно боялся, однако, я получил в руки целую загадку, на которую придётся потратить достаточно много времени прежде, чем мне удастся её распутать. Вопросов становилось только больше, а ответы на них не мыслились мне даже в самых фантастичных предположениях, несмотря на то, что после моего становления попаданцем и пробуждения в другом мире границы моей фантазии разрослись до небывалых широт.

На ужин, поскольку пообедать я не успел, мне досталась вяленая на солнце рыба, достаточно солёная, но в целом аппетитная, особенно вкупе со стаканом чистой воды. Она была тщательно приправлена луком, который время от времени даже хрустел на зубах. Я никогда не был привередлив к еде, что значительно облегчало жизнь моим родителям и дедушке. Единственным, что я употреблял в пищу с таким удовольствием и остервенением, что продукт улетучивался практически моментально, были мандарины и миндальные печенья. И если первые ещё возможно будет найти где-нибудь в этом мире, то за последнее я ручаться, к сожалению, не могу. Мысли о миндальном печенье вызвали вспышки ностальгии. Последний раз, кажется, это лакомство досталось мне на новый год, когда Роксане удалось пронести в больницу несколько коробок. В ту ночь сотрудники не особо следили за детьми, так что медсестра провела её практически целиком в моей палате за просмотром сериалов и поеданием печенья с молоком. Мы и правда сдружились за то время, что она присматривала за мной. Скорее всего, она беспокоится за меня… Хотелось бы как можно скорее попасть домой, чтобы сказать ей, что у меня всё хорошо.

***

На следующее утро Софита проснулась, когда солнце начало пробиваться сквозь плотные занавески в палате лазарета. Когда она вернулась домой вчера, ее матушка настояла на том, чтобы девушку осмотрели лекари на предмет повреждений, несмотря на то, что по ее словам, чувствовала она себя превосходно. Но Сейра Зеилли места себе не находила, когда узнала, какой ужас разразился там, куда она послала свою любимую дочь за покупками.

      У Софиты и правда ныла каждая мышца в теле, но не более. Это изрядно досаждало, как физически, так и морально. Несмотря на унаследованную по родословной магическую жилку, сила, которой владела девушка, была далека от той, которой в её возрасте обладали её родители. Софита не могла вести продолжительны сражения, не могла пропускать через себя сильные магические потоки, от чего каждый раз, пытаясь сотворить что-то сильное и грандиозное, чуть с ног не валилась от усталости и головокружения. Её наставница, Кэсседи, частично обучавшая её и магическим премудростям, говорила, что дело в отсутствии практики. В её годы старшее поколение Зеилли активно участвовало в сражениях с Хаосом и его творениями, блуждающими по пустыням, в очистке трактов и защите Сомэта, а так же в некоторых экспериментальных проектах по обеспечению города водопроводной системой, о которой грезил всё своё детство и юность её дедушка – Аркадиус Зеилли.