Славное прошлое у Святоякубского монастыря, как о нем рассказывает история. Свидетельствует о том и внутреннее убранство храма, в котором так много шедевров искусства резчиков, скульпторов и живописцев.

Мясницкое ремесло было в Праге издавна процветающим и уважаемым. Во время правления королей династии Люксембургов количество мясных лавок в городе превышало двести на Старом и Новом Месте, четырнадцать – на Малой Стране. На Градчанах были мясные лавки, они стояли двумя рядами друг против друга на площади от востока к западу. Новоместские мясные лавки были построены в 1360 году на нынешней Хазарской улице, где стояли до конца XIX столетия. Староместские же, самые старые, стоят и сейчас поблизости от костела св. Якуба.

Когда ремесленники и торговцы стали объединяться в цеха, цех пражских мясников считался одним из самых уважаемых; они были на первых местах во время храмовых праздников и при выездах королей. Для этой церемонии был определен особый порядок: представители цехов должны были выходить с цеховыми хоругвями. А перед ними несли красную хоругвь с белым однохвостым львом без короны, с другой же ее стороны – решетка, висящая над воротами, с каждой стороны – отрок, секирой рассекающий решетку. Так написано в списке цеховых хоругвей XIV века. В списке том говорится также, как мясники получили этот герб: «от короля Яна Слепого,[1] поскольку, когда он расположился пред городом, тогда мясники прорубили ему ворота для входа».

А было так: после того, как род Пржемысловичей[2] иссяк, чешские аристократы, хоть и не желая того, провозгласили королем Рудольфа из Габсбургского рода. После его смерти королем стал муж старшей дочери Вацлава II Анны Индржих, воевода Корутанский. Но властвовал он плохо, был слишком слабым, чтобы удержать порядок в стране, где царил разлад. Поэтому чешские аристократы договорились с немецким императором Индржихом VII, что он им на королевский трон пришлет своего четырнадцатилетнего сына Яна, если он возьмет в жены Елизавету, младшую дочь Вацлава II. Но дорога к трону еще не коронованного нового чешского короля Яна Люксембургского была непростой. Ему пришлось силой входить в чешские города, особенно в Прагу.

Тогда, на склоне 1310 года, зима была очень суровой. Войско короля Яна подступило к городу Колин над Лабой. От горожан потребовали сдаться. Но они ответили, что подождут, что решит Прага. Поэтому в трескучие морозы потянулось войско Яна к Праге и окружило Старое Место 28 ноября. В Праге находился Индржих и не хотел отдавать город.

Старое Место было тогда хорошо укреплено: ограждающие его стены были крепкими, высокими, с надежными башнями и глубокими рвами. Войско Индржиха отчаянно защищало Прагу. Напрасны были попытки осаждающих, к тому же суровая зима лишала их сил, и некоторые хотели уже отступить от Праги. Но один из военачальников провозгласил, что не отступит, даже если бы с неба вместо снега падали шипы.

Народ пражский корутанцев[3] больше не желал видеть у власти, поскольку во времена их бездарного правления претерпел от них слишком много бед. Эти народные настроения на счастье короля Яна использовал старый аббат Беренгар, бывший в Праге, когда оттуда уезжала в Германию юная Елизавета, чтобы стать женой Яну Люксембургскому. После возвращения Елизаветы в Прагу он придумал такую вещь: тайно договорился с друзьями Яна в городе, что они, вооруженные, будут ждать от него особого знака. Он поведал им, что они должны будут делать.

3 декабря в полдень Беренгар взошел на башню Тынского костела и тремя ударами в большой колокол дал знак, который от него ожидали. В тот же миг площадь между костелом и ратушей стала наполняться вооруженными людьми. Впереди всех шли представители цеха мясников, парни, как скалы, вооруженные широченными секирами. И когда все соединились в единую ватагу, поспешили они к городским воротам. К тому времени к воротам снаружи подступило уже войско короля Яна. Пока же у ворот пражский люд во главе с мясниками схватил стражников и начал крушить ворота секирами, мотыгами и другими подобными орудиями. Вскоре ворота были проломлены, в город ринулась толпа осаждавших его. В Праге настало неописуемое смятение. Корутанцы, видя, что они преданы, не имели смелости воевать, бросились наутек, рванулись через мост на Малую Страну и далее к крепости.