Что измена действительно постоянно царила среди бояр, об этом определенно свидетельствуют иностранцы, посещавшие в те времена Московское государство. Так, англичанин Горсей говорит, что если бы Иоанн «не держал правления в жестких и суровых руках, то он не жил бы так долго; против него постоянно составлялись коварные, предательские заговоры, но он всегда открывал их». Доверенный же человек короля Сигизмунда-Августа, употреблявшего все меры, чтобы склонять наших бояр к измене, писал ему в своем донесении, что без суровых казней «Иоанн не мог бы удержаться на престоле».

Мы видели, что уже Иоанн III должен был рубить головы виновным боярам за их «высокоумие»; то же делал и отец Грозного – Василий, человек, в общем доброжелательный и мягкий; во времена же сына Василия борьба старых удельных притязаний с царскою властью обострилась роковым образом до крайности как вследствие страстности самого Иоанна, так и вследствие действительной крамолы и измены, гнездившейся в боярской среде.

В борьбе этой Иоанн все время неуклонно шел по начертанному его предками пути – собирать воедино Русскую землю под сильною рукою московского самодержавного государя, отвечая этим прямому желанию всей земли; но, конечно, эта борьба была ему весьма тяжела и крайне пагубно отзывалась на его здоровье, по-видимому, и без того некрепком; вот почему, неустанно ведя ее и считая своим долгом бороться до конца с боярской крамолой, он все более и более стал вносить в эту борьбу свою болезненную раздражительность и перехватывать, так сказать, через край, доходя иногда до неистовств, граничивших с безумием.

Тоска и одиночество, охватившие Иоанна после смерти Анастасии Романовны, и все усиливающееся раздражение от борьбы с боярами заставляли его, конечно, искать утешения в усиленной молитве, так как он был, как мы знаем, человеком глубоко верующим. К сожалению, однако, одной молитвы оказалось недостаточно для его болезненно-страстной природы, и он стал, чтобы найти забвение, прибегать и к разгулу; настойчивые же его попытки найти потерянное семейное счастье в новых браках окончились все неудачно.

В 1560 году по совету митрополита и бояр Иоанн решил просить руки одной из сестер польского короля. В наказе послу, отправленному с этою целью, говорилось: «Будучи дорогою до Вильны, разузнавать накрепко про сестер королевских, сколько им лет, каковы ростом, как тельны, какова которая обычаем и которая лучше? Которая из них будет лучше, о той ему именно и говорить королю». Лучшей оказалась младшая – Екатерина, но Сигизмунд-Август задумал в это время, как мы уже говорили, начать против нас войну из-за Ливонии, и Екатерина была выдана замуж за сына Густава-Вазы – шведского королевича Иоганна. В следующем 1561 году государь женился на дочери черкасского князя Темрюка, Марии, женщине красивой, но чуждой всему русскому, дикой и мстительной; конечно, она не могла действовать умиротворяющим образом на своего супруга, и он к ней скоро охладел. Так же несчастны были, как мы увидим, и его последующие браки.

К сожалению, до нас не дошло ни одного достоверного изображения Иоанна, но сохранилось несколько описаний его внешности, относящихся к рассматриваемому времени и составленных как русскими, так и иностранцами. Англичанин Горсей писал, что «великий князь всея Руси Иван Васильевич был красив собою, одарен большим умом, блестящими дарованиями, привлекательностью, одним словом, был создан для управления таким огромным государством».