– Девчонки, а давайте купим кусочек этого голубого сыра. Скинемся и купим! – предложила Тина Волкова.

– С ума сошла! – возразила Катя. – Я им сразу же подавлюсь, как только подумаю, что именно этих франков мне потом не хватит на платье.

– Я тоже поперхнусь этим заплесневелым сыром! – засмеялась Вика. – Мне позарез нужен плащ на осень.

– Ну, и я воздержусь, – вздохнула Леночка, глядя на голубой сыр. – Женщина из министерства обещала, что у нас тоже скоро всё будет. Подождем!

– Кстати! У нас завтра приём в мэрии, – встрепенулась Тина. – Там покушаем вволю всяких сыров! Наверно, и этот «голубой» будет.

Довольные тем, что им не надо тратиться, а сыр они и вправду завтра попробуют, девушки поторопились в отель. Скоро отъезд на спектакль, а надо ещё при помощи кипятильника успеть сварить супчик из тушёнки и попить чаю с сухариками!

Жизнь в Париже балерин и солистов немного отличалась от жизни артистов кордебалета. Суточные-то у них были такие же, но руководство театра возило их на приёмы, устраиваемые меценатами, практически через день. Кроме того, Уланова и Лепешинская ездили на легковой машине, а солистов возили в небольшом автобусе то на экскурсию по городу, то в Лувр за счёт посольства. Естественно, и тех и других постоянно сопровождали работники «в штатском».

– Смотрите, опять их сегодня куда-то повезут на ужин, – зло сказал танцовщик кордебалета Егор, выглянув из окна гримёрки и видя солистов, выходящих из микроавтобуса, в вечерних туалетах. – А мы только консервами да копчёной колбасой питаемся! Интересно, что им там подают?

Конечно, социального равенства в театре никогда не было и в Москве, но то, что дома принималось как данность, здесь, в Париже, раздражало. Леночка же, в отличие от других, относилась к этому спокойно. Она понимала, что та высокая техника, которую показывали на сцене солисты, была бы невозможна после длительной пешей прогулки или после того скудного «обеда», который они могли себе позволить, орудуя консервным ножом и кипятильником. Леночка не знала только того, что ей, как и вообще всем без исключения, были положены не эти жалкие суточные, которые им выдавал администратор, а хороший гонорар, позволяющий и нормальное питание, и такси, и покупки. Не знала, что деньги, полученные от импресарио, у них просто-напросто конфисковало родное государство. Ох, как верхушке руководства была нужна валюта для своих собственных нужд!

День приёма у мэра был для балетных выходным, а потому утром девушки, старательно изучив карту, совершили дальнюю прогулку к собору Парижской Богоматери, расположенному на острове Сите. Набравшись впечатлений и вернувшись в отель, они только попили чаю и устало повалились на кровати в номерах отдохнуть хоть полчасика. Сегодня они решили не тратить свои запасы еды, ведь их вечером будут кормить! Немного полежав, Леночка пошла в душ. Ноги гудели от нахоженных километров. Встав под струю воды, она почувствовала, как усталость постепенно стала отступать, и минут через пятнадцать вышла из ванной, завернувшись в банное полотенце, бодрой и свежей.

– Тина! Вставай! – радостно произнесла она. – Я как заново родилась!

Пока Тина принимала душ, Лена нанесла на лицо лёгкий макияж и достала своё вечернее платье, которое ей срочно сшила перед отъездом подруга мамы, заведующая пошивочным цехом в Театре оперетты. Она сама купила материал, продумала фасон и не приняла никаких возражений.

– В этом наряде ты положишь всех француженок на лопатки! – сказала закройщица.

Длина облегающего стройную фигуру девушки платья доходила лишь до колена, открывая её красивые ноги, у лифа был четырёхугольный вырез, выгодно подчеркивающий её высокую грудь, а зелёный цвет шёлка шел к её изумрудным глазам. Замысел удался на славу! Леночка действительно в этом наряде была неотразима. Свои медно-рыжие волосы она гладко зачесала назад и, свернув на затылке в довольно объёмный пучок, прихватила шпильками. Простота причёски не портила общего впечатления от её облика, а даже наоборот, придавала ему строгое благородство. Шею обхватывало мамино янтарное ожерелье.