«Проклятие, я начинаю говорить как Черный».

– Нет, господин лейтенант.

– Хорошо, собирайте десятки и готовьте людей к выходу. У нас где-то пара часов на упаковку, и лучше ничего не забывать – мне что-то подсказывает: сюда мы больше не вернемся. Разойтись.

Посмотрел, как они уходят, и двинулся в ту сторону, где все еще по стойке смирно стояла его новая пятая десятка. Улыбнулся поощрительно:

– Вольно!

Шеренга расслабилась. Кеннет повел взглядом по стражникам, пытаясь наложить вычитанные в документах имена на конкретные лица. С минимальным результатом. Через несколько дней он будет их узнавать, пока же они оставались лишь шеренгой воинов, пытающихся избежать его взгляда.

За единственным исключением.

– Фенло Нур. – Он улыбнулся еще шире. – Кто-то должен был подбить остальных на эту шутку с номером, верно? Но мне не нужны шутники, когда мы идем на задание. Что бы ты сказал о переводе в другую десятку?

Стиснутые кулаки, губы – узкая полоса.

– Понимаю. Ты можешь держать этих солдат, они тебя слушаются, и ты, похоже, стал их голосом. Обшей себе плащ черным и коричневым. Отныне ты младший десятник.

Ох, Бычьи Рога, весело было увидеть этого человека удивленно моргающим.

– Через два часа мы встречаемся с вождями верданно. Приступать!

Встреча была запланирована на обочине, на небольшой полянке, куда вела единственная дорога, а Кеннет – увидав несколько фургонов, поставленных в защитный круг, – лишь кивнул. Верданно, казалось, обладали пунктиком насчет боевых фургонов и ставили их так, словно в любой момент ждали нападения.

Велергорф был того же мнения.

– Это, похоже, в их головах.

– Что?

– Необходимость… желание окружать пространство, отхватывать его для себя, господин лейтенант. Я осматривал их лагеря, те, большие. Только внутри, за стеной из фургонов, они выпускают детей играть, только там женщины ходят поодиночке, а мужчины – без оружия. Не считая их ножей, конечно же. Едва они покидают лагерь, как сразу сбиваются в кучу либо вооружаются. Что ты об этом думаешь, младший десятник?

Фенло Нур лишь скривил широкое лицо.

– Это не мое дело, – пробормотал он. – Меня больше интересуют те, что в кустах.

Кеннет слегка ухмыльнулся. Получается, хорошо его оценил. Нур был следопытом и разведчиком, от которого мало что могло укрыться.

– Сколько?

– Человек пятнадцать – двадцать, там и там. – Он кивнул в сторону стены деревьев. – Не слишком хороши, но – стараются. Идем?

Кеннет даже не шевельнулся.

– Я не расслышал твой вопрос, младший десятник.

– Э-э-э… идемте, господин лейтенант?

– Сейчас, пусть сперва дадут знак, что они нас заметили.

Знак дали: между фургонов показался высокий, смуглый и темноволосый мужчина. Верданно в каждом дюйме. Кеннет уже насмотрелся на Фургонщиков, но издалека и не мог не признать, что вблизи зрелище оказалось куда более импонирующим. Более шести футов ростом, сукин сын был крупнее даже Велергорфа, а шириной плеч не уступал Нуру. Темное лицо, черные глаза, два шрама на щеке, внимательный хмурый взгляд, мощные ладони. Кому-то такому уступаешь дорогу на улице совершенно без раздумий. Ну и одежда: кожаные штаны, кожаная жилетка, широкий пояс. Ничего кроме. Похоже, холод не производил на него впечатления.

– Анд’эверс Калевенх, – представился он коротко, и было не понять, охрип ли он или это такой у него голос. – Эн’лейд лагеря Нев’харр.

– Лейтенант Кеннет-лив-Даравит, шестая рота Шестого полка из Белендена, мои сержанты, десятник Вархен Велергорф и младший десятник Фенло Нур.

Фургонщик окинул их внимательным взглядом, а Кеннет почувствовал себя ровно так же, как в первый раз встав перед Черным Капитаном. Взвешенным и оцененным.