Вторые, Малые ворота, вели прямо в детинец. Великий князь Изяслав, опасаясь заговоров и волнений горожан, древнюю языческую веру которых он решил искоренить, повелел прорубить секретный путь прямо в скале, на которой возвышался детинец.

Завоеватель рассчитывал воспользоваться этим ходом лишь в крайнем случае – если потребуется скрытно покинуть город. Узкий коридор, освещённый мерцающим светом факелов, вёл вниз по сотне грубых ступеней. Спустившись по ним и пройдя сквозь тяжёлые дубовые двери, укреплённые железом, человек оказывался на узком карнизе у самого основания скалы, прямо над водой.

Малые ворота считались тайным выходом и почти не использовались. О них знали лишь высшие бояре, старшие члены княжеского рода, и голова городской стражи.

– Значит, посадник требует, чтобы я, старший сын и наследник Радонского князя, пробирался в собственный дом тайком, будто вор?! – голос Олега стал жёстким, полным возмущения. – Ты слыхал, воевода, как нынче княжичей в столице встречают?

– Нет, что ты! Не требует, княжич! – испуганно залепетал Ростислав, склонив голову. – Просит, милостиво просит! Умоляет даже! Ради блага государства.

– Просят тебя, княжич, просят, – ухмыльнулся Весемир, поглаживая усы. – Политика, однако! Мы-то привыкли – на войне всё просто: напрямик да напрямик. Видишь врага – бей. Не можешь бить – беги. Не можешь бежать – молись. А тут вона как! Понимание надобно иметь.

Олег заставил себя подавить вспыхнувшую внутри злость. Он оглянулся. Позади него замер обоз с ранеными и уставшими дружинниками. Княжич задумался.

Возможно, Тимофей Игоревич был прав.

Возвращение из похода раньше срока, да ещё и с телегами, полными калек… Не решат ли в городе, что это всё, что осталось от княжеской дружины? Слухи разойдутся мгновенно. И кто их потом опровергнет? Разнесётся молва, будто радонская сила сгинула на северо-восточных рубежах. Такие пересуды опасны, ведь всегда найдётся тот, кто попытается ими воспользоваться.

Ростислав нетерпеливо ёрзал в седле, ожидая ответа.

– Добре. Раз уж посадник челом бьёт – так и быть, – наконец решил Олег. – Пойду через Малые ворота. Дружину мою на ладьи посадите, а как прибудем – позаботьтесь о людях. Накормите, к раненым лекарей отведите.

– Княжич, нельзя дружину в город, – тихо, почти заискивающе, вставил Ростислав. – Мужики пить начнут, болтать по трактирам, разнесут по столице всё в один миг! Что было и чего не было, расскажут. Мы их тут, на берегу, в деревне оставим и позаботимся, конечно же. Тимофей Игоревич уже и лодки со снедью снарядил. О людях своих не беспокойся!

– Что скажешь, Весемир? – спросил Олег, взглянув на воеводу.

– Тебе решать, княжич. Дружина утомилась, переход длинный был. С обозом до города только к ночи доберёмся. Это самое быстрое. Велишь ехать – поедем, не велишь – горевать не станут. Тут и пиво, и топчаны найдутся.

– Хорошо, – после короткого раздумья согласился Олег. – Но ты, Весемир, поедешь со мной.

Воевода коротко кивнул.

– Назначь кого-нибудь главным. Будет командовать обозом. Пусть людей разместят, кого куда.

Весемир развернул коня и поскакал отдавать распоряжения.

– А ты, – Олег повернулся к Ростиславу, – головой за них отвечаешь. Если хоть чего не хватит – еды, пива, лекарей – берегись!

– Будет исполнено, княжич! – поспешно кивнул посланник.

– Ну, где лодка ждёт?

– Тут, недалече. Вмиг доскачем! Без телег-то быстрее, к закату будем в детинце!

Олег, дослушав слова командующего городской стражей, усмехнулся и поднял глаза к небу.

Там, кружась, будто в танце, плыла стая чаек, крича пронзительно и требовательно. Издалека их силуэты, розовые в свете заката, казались мошкарой, клубящейся над водной гладью.