Час от часу не легче. Пробка! А мне ведь, не надо забывать, предстояло тащиться ещё и на окраину города. Но да ладно. Уж чего-чего, а испить чашечку кофе с булочкой я точно успевал. Какое-никакое, а удовольствие.

Удобно расположившись в причудливом кресле, я принялся за трапезу, поглядывая в окно на набережную. В какой-то момент мне показалось, что кто-то пристально смотрит мне в спину. Я повернулся. Рядом, за соседним столом, сидел Чевоксель. На этот раз он был облачён в черный длиннющий плащ. На ногах блестели чёрные же щёгольские туфли. В руке его покачивались чёрные очки.

– Ну, здравствуй, Ермолай… – негромко произнёс Чевоксель.

– Ну, здравствуй, Чевоксель, – как можно менее дружелюбно ответил я ему.

Воцарилась тишина. Я несколько раз оглядел Чевокселя с ног до головы.

– Всю неделю я слежу за тобой, – не меняя интонации, произнёс Чевоксель. – И вот теперь ты здесь.

Вновь стало тихо. Девушка за прилавком с интересом поглядывала в нашу сторону.

– Преступник всегда возвращается на место преступления, – Чевоксель говорил ещё тише. – Ведь верно? Ты вот вернулся на набережную…

– Послушай меня, мальчик, – я развернулся к нему всем корпусом. – Мне недосуг играть в твои дурацкие игры. Я ещё не забыл твою идиотскую выходку на прошлой неделе. И я в любую секунду могу сделать так, что ты будешь за версту обходить меня стороной и кланяться мне до земли при случайных встречах. Закрой рот и сиди молча. Понятно?

Теперь пришла очередь Чевокселя оглядеть меня с головы до ног. Надо отдать должное, он оставался таким же невозмутимым.

– Я предлагаю тебе сделку, Ермолай. Возьми это. Там всё написано.

Он протянул мне большой белый конверт. На нём была размашисто написана моя фамилия и инициалы. Я был уверен, что сейчас меня попытаются втянуть в какую-нибудь игру про шпионов. А что ещё можно было предположить, глядя на разодетого в чёрные наряды Чевокселя?! Да и недельная слежка за мной могла быть абсолютной правдой. Чем ещё занимать время маленькому бездельнику, который не ходит в сад, да и в школу, как выяснится позже, тоже? Куда только смотрели его родители?

Решение ко мне пришло спонтанно и само собой. Глядя прямо в глаза негоднику, я взял в руки конверт и без тени сомнения медленно и невозмутимо порвал его напополам вдоль, а затем и поперёк.

– Игры закончились, Чевоксель. Последний раз предупреждаю – уходи подобру-поздорову.

Чевоксель уставился на разорванный конверт. Затем перевёл взгляд на меня. Доселе невозмутимое лицо его вдруг стало напряжённо-удивлённым. Чевоксель вновь оглядел конверт (так, будто бы он должен был чудесным образом склеиться) и, глядя теперь уже в пол, осторожно произнёс:

– Я удивлён, Ермолай. Я поражён. Я сражён наповал. Я удаляюсь.

Закончив фразу, Чевоксель встал и направился к выходу, не поднимая глаз, волоча полы плаща по полу. Прежде, чем открыть дверь, он оглянулся. На его лице я вдруг заметил испуг. Через секунду дверь за ним закрылась.

«Ну вот, ты получил щелчок по носу, маленький негодник! – удовлетворённо подумал я, отодвинув в сторону разорванный конверт и потягивая чуть остывший кофе. – Конечно, ты бесподобен в своих представлениях. Актёрский талант явно налицо. Но я вышел из детства, дружок, так что ищи дураков участвовать в твоих театрализованных представлениях и выслушивать твои байки про сожранных капитанов и прочую ерунду. Думаю, что теперь ты отстанешь от меня».

Время шло. Представитель фирмы всё не появлялся. Перезванивать шефу смысла не было. Я пытался самостоятельно вспомнить, у кого же обещал забрать документы. Но тщетно – в рабочей суете многое забывалось и всплывало порой самым неподходящим образом.