Была в этом соседе некая странность. На первый взгляд – интеллигентный, воспитанный человек: всегда приветлив, аккуратно одет, улыбчив. Но что-то не вязалось. Чем в более мрачном настроении Лена на соседа натолкнется, тем лучезарнее он улыбку тянет и приветливостью своей аж бесит. Не видит будто, что её прям крутит от раздражения. А случится ей в приподнятом настроении столкнуться с Эрнестом Модестовичем – глянет чуть ли не осуждающе, губами желчно пожевывая.

Находилась квартира Лены на верхнем этаже. На лестничной площадке, в потолке, люк чердачный был. Проем точнее, вход на чердак, который всегда открытым стоял за неимением крышки.

Дак вот, выйдя журналы старые выкидывать, вдруг шум какой-то с чердака услышала. Точнее отголосок, эхо. И ладно бы брякнулось чего, зашуршало или голубь крыльями захлопал, а то ведь будто отголоски ярмарки, праздника людного. Остановилась Лена, прислушалась, в сумрак люка всматриваясь, а тут и сосед из квартиры своей вырулил.

– Что случилось, Леночка? – спросил участливо, хоть и с улыбкой, но с некоторой суетностью в голосе.

– Вы тоже это слышите, Эрнест Модестович? – ответила вопросом Лена. – Звуки странные. Словно праздник какой…

Сосед внимательно прислушался.

– Нет, Леночка, ничего не слышу. И не слышал никогда. Показалось вам. Праздник? На чердаке? – Звуки и впрямь исчезли.

Цепляла некая несуразность – было ощущение нервозности соседа в ответе на поставленный вопрос: будто быстрее тему сменить хочет. Торопится может?