– Ты пялишься на меня, Брукс, – говорит он, опустошив кувшин наполовину и вернув его на полку в холодильник.

– Это гримаса отвращения, ясно тебе? – заявляю ему, указывая пальцем на свое лицо.

– Ты лжешь, Хрюшка. Просто скажи, что хочешь меня?

Ханна с набитым ртом яростно фыркает, а я качаю головой.

– Так и быть, можешь помечтать об этом, – говорю ему.

Эйден безотрывно смотрит на меня и несколько раз играет грудными мышцами. Его губы растягиваются в улыбке. Мне тоже становится смешно, настолько глупо он выглядит, делая это.

– Ты ещё здесь? – с набитым ртом бормочет Ханна.

– Что вы там едите? Оставьте мне, – просит он, удаляясь из кухни.

– Обойдешься! – дуэтом произносим мы с подругой.

Эйден застывает в пороге и оборачивается:

– Если не оставите, я вернусь сюда голым, – угрожает он, – обещаю.

– Фу, извращенец! – морщится его сестра, отодвигая тарелку. – Ты мне весь аппетит испортил, придурок!

– Правда? – спрашивает он и переводит взгляд на меня. – Ну и супер. А что на счёт тебя, Брукс?

Я несколько раз моргаю, представляя этого типа вообще без всего, на ощупь тянусь за новым куском кесадильи и при этом говорю:

– Я согласна с Ханной, ты просто отвратителен, Мерфи.

Сегодня двадцать пятое августа. Вес прежний. Обхват бедер тоже. И это просто бесит! Вчера утром я устроила пробежку (между прочим, чуть не умерла, когда ползла обратно) и весь день ела только правильную еду… Да, один день – это слишком мало для того, чтобы стал заметен результат. Но, почему-то, когда я ем, то могу за сутки набрать вес, а как расстаться с ним… Это просто несправедливо! Но я полна решимости. Завтра только первый учебный день, а я уже на пути к своей цели стать новой Скарлетт Брукс.

Защелкнув кнопку на дневнике, я убираю его на прикроватную тумбу, и, оставив Джинджер досыпать в одиночестве, отправляюсь на пробежку. На мне черные леггинсы и длинная серая футболка, обхваченная беговым поясом, в который я убрала телефон.

Мне нравится Аврора. Наш район одноэтажной застройки в пригороде Чикаго с идеальными лужайками и аккуратными почтовыми ящиками довольно комфортный и безопасный. Последнее я ощущаю очень четко особенно вечерами, потому что несмотря на то, что была ребёнком, прекрасно помню свою жизнь в одном из самых неспокойных кварталов к югу от Сити. Мама вела довольно хипповый образ жизни. В нашей маленькой квартире всегда было шумно и накурено. У нее были забавные друзья. В ушах до сих пор стоит шум их мотоциклов, смеха и перебранок. Мама не была наседкой, и мы никогда не проводили время в компании других молодых матерей и моих ровесников. Не помню, чтобы я страдала от этого. Возможно, я просто не знала, что бывает другая жизнь и другое детство. А, что до мамы… Она знала, чего хочет от жизни и пользовалась этим на всю катушку. Наверное. А все, чего хочу от жизни я – лишь задницу поменьше. Эй, Вселенная, ведь это такие пустяки для тебя!

На углу у краснокирпичного здания Баптистской церкви я даю обратный ход, стараясь не смотреть на сандвичу на противоположной стороне улицы. В любом случае, у меня нет денег.

Так-то ты веришь в свои силы, Скарлетт Брукс!

Я пробовала бегать в прошлом году, но быстро сдулась, уже на второй день. А сегодня выходит неплохо. Главное, чтобы мистер Валентайн, который живёт в начале нашей улицы, держал свою псину на привязи. Ведь именно из-за нее я рассталась с мыслью о пробежке в прошлом году.

Точно! Мне совершенно необходим баллончик, отпугивающий собак, а также сектантов и серийных маньяков.

Двадцать минут спустя я скорее иду, чем бегу, направляясь в сторону дома. В боку печет, подмышки, как и спина футболки, обзавелись пятнами пота, и мне хочется просто лечь на ступенях у дома мистера Валентайна и больше никогда не вставать. Не радует даже плейлист, который я так старательно составляла позавчера. Официально заявляю: «Я ненавижу бегать!» Но все бы ничего, если бы не Эйден Мерфи. Он медленно едет за рулём своей колымаги и последние три минуты занят тем, что раздражает тупыми попытками завязать разговор.