– Не сможете, – фыркнула Элизабет, – никто ничего не умеет делать лучше, чем мисс Эмма. Вы проиграете.

– Я вполне допускаю, что мисс Гренвилл прекрасно учит вас вышиванию и этикету. А мой…

– Нет, вышивание нам преподает мисс Перчейз. – Мэри, опустив глаза, снова сделала книксен.

Грейдон откашлялся.

– Спасибо, мисс… Могри, но я собираюсь обучать вас практике…

Девочки были явно озадачены, и Эмма, стоя позади Уиклиффа, позволила себе улыбнуться. Все, что предстоит сделать ей, – это определить рыночную стоимость нескольких акров ячменя и части стада и порекомендовать продавать их в правильных пропорциях. А в задачу герцога входит не только обучать светским премудростям довольно упрямых молодых девиц, которые вовсе не так безмозглы, как он полагает, но и завоевать у них авторитет, чтобы они захотели применить полученные знания на практике. И судить о том, кто лучший учитель – он или она, будут эти же самые упрямицы. Нет, у него решительно нет никаких шансов!

Шум за открытой дверью привлек ее внимание. Учительницы и воспитанницы столпились в коридоре, чтобы хотя бы одним глазком взглянуть на необычного посетителя. Эмма подошла к двери.

– Разойдитесь по своим классам, леди, – строго сказала она и закрыла дверь.

Их интерес был понятен: кроме отцов, братьев и зрителей спектаклей, ни один мужчина не имел права приходить в академию. Появление такого яркого представителя противоположного пола среди пяти дюжин любопытных девушек было подобно тому, как если бы в комнату, полную сухих дров, внесли горящий факел. Господи, даже она позволила ему поцеловать себя, а она-то прекрасно умеет держать себя в руках.

В комнате воцарилась мертвая тишина. Девочки и их новый учитель явно оценивали друг друга, и по собственному опыту Эмма знала, что Лиззи уж точно приготовилась броситься в бой.

– Я понимаю, леди, что вы удивлены, но считайте, что это своего рода эксперимент, – обратилась Эмма к классу. – Его светлость очень хорошо… знаком с лондонскими сезонами и их правилами и хотел бы передать вам свой обширный опыт. Его знания могут особенно пригодиться тем, кому предстоит дебют в обществе, например Джейн и Мэри.

Так-то. Теперь они на равных: она вернула ему стоимость документов, которые он передал ей. Грейдон, посмотрев на нее оценивающим взглядом, подошел поближе.

У Эммы чуть было не остановилось сердце: неужели он собирается поцеловать ее здесь? Он стоял к девушкам спиной, поэтому они не могли видеть, как его губы растянулись в саркастической улыбке.

Эмма непроизвольно отступила, прошептав:

– Только не в присутствии учениц.

– Отложим на потом, – также шепотом ответил Грей с явной иронией и взял указку, лежавшую на письменном столе.

– Мисс Эмма, значит, нам не надо заниматься французским? – спросила Джулия.

Эмма очень надеялась, что никто из девочек не заметил, как она покраснела.

– Нет, вы будете заниматься теми же предметами, которые мы проходили, когда я вела ваш класс.

– Вы все изучаете французский? – неожиданно спросил Уиклифф.

– Нет, только Генриетта, Джулия и я, – ответила Элизабет. – Джейн мне помогает, но она все время забывает спряжение глаголов в имперфекте.

– Лиззи! – залилась краской Джейн. – Я все помню. А вот тебе не мешало бы почаще заглядывать в словарь.

– Мне не пришлось бы, – вздохнула Элизабет, – если бы ты мне рассказала, как…

Эмма подошла к двери. Пожалуй, для начала неплохо – хороший первый урок, если не для девочек, так для герцога Уиклиффа точно.

– Прошу меня извинить, но я должна просмотреть кое-какие бумаги. – Она выглянула в коридор. Там в полуобморочном состоянии стояла мисс Перчейз, которую Эмма уже соответствующим образом проинструктировала о появлении в их рядах герцога. – Мисс Перчейз будет сегодня присутствовать на уроке, – сказала Эмма, незаметно подтолкнув престарелую даму в класс.