– Уверен, ты настолько очаровал мисс Эштон, что ее страсть к разгадыванию тайн несколько поутихнет.

– Я ее не интересую, – произнес Сассекс с болью обиды и разочарования.

Как ни странно, Блэк нашел в этом некоторое утешение. Страдания всегда легче переносятся в обществе собрата по несчастью, а граф понимал, что его страсть к Изабелле столь же безнадежна, как и Сассекса к Люси.

– Увлечение сверхъестественным – лишь игра для нее, Сассекс. Не забывай, спириты нынче в моде, а леди Люси Эштон всегда слыла одной из законодательниц светских увлечений. Полагаю, все это – не более чем невинное любопытство и лекарство от скуки. Поверь мне, юной леди вряд ли удастся сделать неожиданные открытия.

– Ах так? – Сассекс сунул руку в карман своего сюртука и достал оттуда нечто, быстро подхваченное Блэком.

Разжав пальцы, граф внимательно всмотрелся в золотую монету, лежавшую у него на ладони.

На аверсе красовалось изображение лаврового венка и лиры. На реверсе – шестиконечная звезда, вокруг которой вдоль всего внешнего края монеты шли слова: «Дом Орфея».[10] Нахмурившись, Блэк изучал монету, размышляя, где же он мог видеть ее прежде. Было в ней нечто для него очень знакомое.

– Ты все еще пребываешь в убеждении, что нам не о чем беспокоиться? – отрывисто произнес Сассекс. – Я же предупреждал тебя в Йоркшире, что кто-то охотится за чашей и медальоном. Я это чувствовал.

Блэк резко поднял голову.

– Что это?

– Я нашел это в ридикюле Люси Эштон. Ты по-прежнему думаешь, что все хорошо?

Блэк вовсе не имел желания спрашивать, какого черта Сассекс рылся в сумочке Люси, однако монета и ее зловещий смысл заинтересовали его.

– Я припоминаю подобное – не в прошлом, нет. Я видел это совсем недавно, – пробормотал граф. – Изображение изменилось, но не слишком.

– Ты помнишь «Дом Орфея» и того мерзавца, который там всем заправлял?

Такое вряд ли забудешь. Отцы Сассекса и Элинвика, вместе с его собственным отцом, однажды уже положили конец преступной деятельности этого тайного клуба, созданного в подражание печально знаменитому Клубу адского пламени,[11] существовавшему в прошлом столетии. Возглавлял «Дом Орфея» масон, предавший клятвы и вступивший на путь зла, и, что гораздо хуже, бывший одним из них. Он – четвертый тамплиер, тот самый, предок которого устроил предательское нападение на троих своих собратьев-храмовников, остановившихся на отдых перед тем, как покинуть пределы Святого города вместе с похищенными артефактами. Тот тамплиер был убит, по крайней мере, так решили трое оставшихся. Они верили, что их тайна надежно спрятана и навеки позабыта со смертью четвертого храмовника. Однако после того, как стало известно о «Доме Орфея», их отцы напрямую столкнулись с существованием таинственного некто, знающего о них и тех реликвиях, которые они охраняли. Более того, сознающего магическую силу и власть сокровищ тамплиеров. Этот человек предпринимал попытку прибрать к рукам реликвии двадцать лет назад, очевидно, кто-то желает заполучить артефакты сейчас. Возможно, даже этот или эти некто уже завладели ими.

– Наши отцы разгромили проклятый клуб много лет назад. «Дом Орфея» не мог возродиться спустя столько времени.

– Черт бы тебя побрал, Блэк, одного твоего желания, чтобы его не было, недостаточно для его исчезновения. Веришь ты или нет, клуб существует. Вместе с монетой я нашел и листок бумаги. На нем написано: «Ты умер и рожден заново. О, трижды благословенный, ибо случилось это в тот же самый день. Передай Персефоне,[12] что Орфей отпустил тебя».

Блэк замер, потрясенный.

– Это же фраза из ритуала посвящения!