Скандальное обольщение Шарлотта Физерстоун

Лондон, 1875 год

Впервые я увидела Смерть на балу, мы танцевали вальс. Зал был залит светом тысячи огней, слышался легкий шорох блистательных бальных платьев, украшенных жемчугом и кружевами. Он вел меня в головокружительном вальсе, а я дрожала, не в силах вздохнуть. В этом вихре чувств и музыки я уже не замечала окружающих, и весь мир перестал для меня существовать – лишь Смерть и я, танцующие, кружащие, уплывающие прочь из шумного бального зала.

Я должна была бы страшиться его крепких объятий, нонет, уж столько раз я встречалась со Смертью лицом к лицу и знала его так хорошо, что воспринимала почти как родственную душу. Да, я видела Повелителя смерти, и он был прекрасен в своей суровости, холодно разбивая сердца. Темный, таящийся в тени призрак, чья тонко сплетенная сеть, словно сумрачная вуаль, накрывала смертных, предназначенных его власти.

Но еще он был человеком, который не мог скрыть своего одиночества. Оно брезжило из его глаз, завораживающих, гипнотизирующих удивительной смесью застывшей в них теплоты и могильного холода. Их радужки бледно-голубого, с оттенком зелени, цвета навевали воспоминания о неспокойных, холодных водах Северного моря. Но его ресницы, густые, роскошные ресницы, черные как вороново крыло, скорее напоминали соболиный мех, теплый, умиротворяющий и нежный – такой мягкий и обволакивающий. Его волосы были столь же темны, а их густая, сияющая, иссиня-черная масса доходила до плеч, напоминая мех какого-то дикого зверя. Я жаждала коснуться рукой его длинных локонов, погрузить пальцы в их упругую теплоту.

– Знаете ли вы, кто я? – спросил меня он.

Его глубокий, бархатный голос пронзил меня насквозь, пробуждая глубокое чувство. Нет, это не было страхом, напротив, я ощутила нечто совсем иное. Нечто, делавшее меня томной и податливой, будто воля моя не принадлежала мне более.

– Вы – Повелитель смерти, Лорд Смерть, – ответила я беззвучным шепотом.

– И ты меня не боишься?

Я подняла глаза и стойко встретила ледяной взгляд его голубых очей.

– Нет, не боюсь.

Он прижал меня к себе поближе, я коснулась его груди, и тела наши слились в дурманящем ритме танца. О, как непристойно! Чувственно. Восхитительно… Кровь резко пульсировала в моем теле, казалось, будто я вся горю. Лорд Смерть заметил бешено бившуюся жилку на моей шее – он не мог отвести глаз, и я понимала, что он также ощущает внезапно охвативший меня жар.

– Вы пришли, чтобы забрать мою душу, Лорд Смерть?

Он медленно поднял взгляд, и густые, цвета оникса ресницы опустились, скрывая выражение его глаз.

– Да, но пойдешь ли ты со мной сейчас?

Мы завершили тур вальса, и он взял меня под руку, сплетая наши пальцы и направляясь к застекленным створчатым дверям, ведущим в бархатную темноту.

Я добровольно последовала за ним, его красота манила меня, и, подобно лунатику, я не могла оторваться от него, влекомая чем-то, чему не знала названия.

– Я должна умереть?

Он остановился, поднял наши сплетенные руки, прижал к губам и нежно поцеловал костяшки моих пальцев.

– О да, любовь моя, и, когда ты уснешь, станешь нареченной Смерти.

– И это все? – воскликнула Люси, бросая в Изабеллу подушку. – Ах ты, злодейка!

Люси подбежала к туалетному столику, за которым сидела Изабелла, и вырвала из ее рук тетрадь в черной кожаной обложке. Судорожно листая страницы, она отчаянно искала продолжение.

– Говорю тебе, Люси, я едва успела начать историю.

Люси подняла глаза, щеки ее возбужденно горели.

– О, я чуть не лишилась чувств, когда ты закончила рассказ! Клянусь, я готова голову потерять от твоего Лорда Смерти!

Изабелла ощутила прилив гордости, принимая тетрадку из рук кузины.

– Ты думаешь, хорошо? – спросила она, нервничая и пробегая глазами написанные ею строчки.

– Хорошо? Помилуй бог, Исси, ты просто превзошла саму себя. Да даже мистер Рочестер[1] не выглядел таким задумчивым и притягательным, как Лорд Смерть.

Улыбаясь, Изабелла убрала карандаш и тетрадь в вышитый жемчугом ридикюль, который приготовила для сегодняшнего вечера.

– Мне никогда не удастся превзойти мистера Рочестера, Люси. Шарлотта Бронте вывела в нем просто потрясающего героя.

– Но этот твой Лорд Смерть, с черными как смоль волосами и бледно-голубыми глазами… – прошептала Люси и, прикрыв глаза, закружилась по комнате в воображаемом туре вальса. – Он просто воплощенная мечта любой девушки. Ах, погрузиться в его объятия и ощутить, как все его мысли и чувства обращены к тебе… О, Исси, – воскликнула она, внезапно останавливаясь перед кузиной, – это превосходно!

– Должна признаться, начало мне и самой немного понравилось.

– Ах, Исси, не будь такой скромницей, – властно произнесла Люси, поворачиваясь к зеркалу, чтобы пригладить несколько выбившихся золотисто-каштановых локонов, – это же всего лишь я. Ты вполне можешь назвать вступление потрясающим, и я от всего сердца с тобой соглашусь.

Скрывая улыбку, Изабелла развернула пуфик, на котором сидела, ближе к зеркалу, и еще раз поправила ожерелье из аметистов с бриллиантами, украшавшее ее стройную шейку. Это был подарок дядюшки, и она старалась надевать украшение при любой подходящей возможности. Прежде Изабелла никогда и помыслить не могла о том, что будет носить нечто столь же прекрасное и дорогое.

Ее волосы постепенно привыкали к прическе, однако сотворить что-либо благообразное с мятежными локонами льняного цвета, так и норовящими выскользнуть из заколок и шпилек, оказалось очень непросто. Ей удалось спрятать большую часть прошлого, скрыть свое простое происхождение и, образно говоря, прыгнуть выше головы, только вот у ее волос, похоже, намечались совсем иные планы. Они попросту отказывались повиноваться, и Изабелла едва подавила смешок, когда ей в голову пришла мысль о том, что йоркширское упрямство не поддается приглаживанию, распрямлению или причесыванию. По крайней мере, пока.

– Расскажи мне о своей героине, Исси, той леди, которой удалось завоевать сердце Смерти.

Изабелла нахмурилась. Как ни странно, она еще почти не думала о женщине, предназначенной в невесты Смерти. Пролог родился внезапно, словно из какого-то потайного места в колодце ее души. Туда, в эти неизведанные глубины, заглядывать не хотелось из опасения увидеть свое прошлое. Хотя, возможно, она опасалась будущего?

Люси успела заметить выражение лица кузины и опустила голову, почти касаясь ее виском, когда девушки рассматривали свое отражение в зеркале.

– Или эта героиня – ты сама, Исси?

Изабелла приоткрыла рот от удивления, и Люси рассмеялась, когда та густо покраснела.

– Не говори глупостей, Люс.

Неужели это она действует в прологе и представляла себя, описывая головокружительный танец со Смертью? О, Изабелла действительно не была незнакомкой для этого угрюмого господина. Но сделать из него героя? Думать о нем как о том, кто может завлекать и соблазнять… кого можно желать, а не поносить?

– Ой, ну ты ведь понимаешь, я только поддразниваю тебя, – заметила Люси. – Господи, Исси, да не будь ты такой темпераментной! Терпеть не могу этого в артистических натурах. Мне пришлось разорвать наш легкий флирт с Эдуардо, так как, на мой взгляд, его настроение постоянно менялось.

– Гм, ну а чего ты еще ожидала? – пробормотала Изабелла, наконец пришедшая в себя от шока внезапного осознания, что, возможно, она и есть героиня своего романа. – Ты же встретила его на спиритическом сеансе!

Изумрудные глаза Люси взволнованно вспыхнули.

– И через несколько дней будет еще один. Ну, скажи, что ты пойдешь, Исси.

Причиной ее неприятия сеансов было вовсе не отсутствие дорогих сердцу родных и близких, по которым она бы отчаянно скучала и искренне желала пообщаться, призвав из царства духов. Ее матушка, бабушка и тетя – все они безвременно покинули ее, и всякий раз Изабелла чувствовала присутствие Смерти – угрюмой тени, безмолвно застывшей в темном углу комнаты, ожидая, чтобы забрать с собой свою жертву.

Возможно, во всем виновато ее слишком живое воображение, но девушка была убеждена, что в каждый тот скорбный день она воочию наблюдала Смерть. Конечно, Белла никогда бы не посмела признать подобное или кому-нибудь рассказать. Да и кто бы ей поверил? И все равно какая-та часть ее страшилась того, что и в самом деле могла видеть Смерть, и именно эта часть безоговорочно отказывалась присутствовать на сеансе вместе с Люси, опасаясь, что Угрюмый Жнец[2] снова явит себя миру.

– Итак? – продолжала настаивать Люси. – Если тебя не интересует само действо, представь, что это лишь хороший повод освободиться на одну ночь от балов и званых вечеров. Кроме того, ты сможешь почерпнуть там массу полезного для своей книги. Если хочешь, можешь взять с собой мистера Найтона.

– Вот уж не думаю, что куратор отдела Средневековья Британского музея сильно заинтересуется сеансами, столоверчением или общением с духами при помощи спиритической доски.

Люси хмыкнула, надевая длинные перчатки из лайковой кожи:

– Никогда не могла понять, что ты нашла в этом напыщенном ничтожестве!

– Он очень добр ко мне. И… мне он показался вполне привлекательным.

– В этом я не могу с тобой поспорить, однако мне бы хотелось напомнить тебе, Исси, насколько скучно вести с ним беседу, а также о том, что мистер Найтон вряд ли поддержит твои мечты стать романисткой. Сложно ожидать такой широты взглядов от сухаря ученого, – назидательно заметила кузина. – Найтон – настоящий догматик, приверженец строгих фактов. Романы же, как ты понимаешь, – истории выдуманные. Сомневаюсь, что этот господин найдет в своем четко структурированном головном мозге местечко для восхищения какими-то романчиками.