– Мне все равно. Оставь себе. – Я разворачиваюсь, не давая ей закончить предложение.

– Пока, Колтон. – Я оглядываюсь на нее через плечо. Я совершаю ошибку? Мое нутро еще никогда не ошибалось в людях, а рядом с ней мне хорошо. Что если… Нет. Я мысленно хлещу себя по лицу. Не нужно здесь задерживаться.

– Пока, – выплевываю я и ухожу. Не могу даже заставить себя произнести ее имя. Ни вслух, ни про себя. Я точно чокнулся. Жалкий урод.

Колтон, мать его, Томпсон. Ненавижу этого парня и могу заявить об этом официально каждому, кто спросит. Он самый раздражающий и сбивающий с толку человек на свете. Какого черта сейчас произошло?! Подошел к нам с Грейс, пофлиртовал со мной, касался меня, а потом ляпнул дурацкое: «Всегда пожалуйста»? Серьезно?

Я разворачиваюсь на месте, пытаясь выяснить, куда запропастилась Грейс. Она застряла в туалете, что ли? Я проталкиваюсь через толпу и наконец ее вижу. Она стоит, прислонившись спиной к стене, и наблюдает за танцующими людьми. Я хмурюсь и направляюсь к ней, чувствуя, как закипает моя кровь. С какой стати она вообще оставила меня с ним наедине?

– Эй! – выкрикиваю я, и она, переключая внимание на меня, глядит на мое лицо.

– Ну привет.

– Ты почему не вернулась?

– У вас с Колтоном был личный разговор. – Ее губы растягиваются в улыбке. – Он запал на тебя.

– Неправда. – Но звучу я неуверенно. Нужно постараться говорить убедительнее, чтобы она мне поверила. – Он просто хотел помочь.

– Помочь? – Грейс удивляется. – С чем?

Я объясняю, что переживала все по время после злосчастной вечеринки, с которой меня выгнал Томпсон. Я говорю тихо, а потому ей приходится тянуться ко мне, чтобы слышать.

– Тебя травили?! – кричит Грейс, и я морщусь. – Лайла об этом не рассказывала.

– Она не знала. Я никому не говорила. – Я облизываю губы и смотрю куда угодно, только не ей в глаза, лишь бы избежать зрительного контакта. – Он узнал, потому что увидел, как моя соседка вылила на меня слаш.

– Ава. – Грейс делает шаг ко мне и обнимает, затем принимается гладить меня по волосам. – Мне так жаль. Это просто ужас какой-то. – Она отстраняется. – Больше так не делай. Никогда. Зачем нужны друзья, если на них нельзя положиться?

– Все не так просто, – возражаю я и пячусь. – Я раньше не оказывалась в таком положении. Обычно со мной все хотят подружиться и…

– Люди везде разные, – перебивает Грейс. – Ты правда думала, что понравишься всем? Это невозможно.

Даже не ответив, я разворачиваюсь и оставляю Грейс позади. Она зовет меня по имени, но я не откликаюсь. Я просто пыталась объяснить, почему ни с кем не делилась тем, что со мной творилось, а она все выставила так, будто я эгоцентричная зазнайка с непомерным самомнением. Из-за нее я чувствую себя еще хуже, хотя после танца с Томпсоном и так ощущала себя паршиво. Меня захлестывают эмоции. Я моргаю и внезапно начинаю плакать.

Боже. Неужели это карма? Почему, стоит мне явиться на вечеринку, и со мной случается какая-то хрень? Выходит, Дрейк был прав, когда говорил, что я делаю из мухи слона?

Я расталкиваю людей, стараясь убраться подальше от гостиной и всех этих гуляк. Тем временем по лицу льются непрекращающиеся слезы. Я словно превратилась в кран, и у меня не получается закрутить вентиль. Ненавижу это место.

– Эй. – Меня обнимаю за талию, вынуждая остановиться. Даже не глядя на него, я знаю, что это Томпсон. – Что случилось?

– Ничего, – хнычу я, желая стереть с лица следы разливающегося ниагарского водопада.

Он медленно разворачивает меня к себе и осторожно приподнимает мой подбородок пальцами. Томпсон заставляет посмотреть ему в глаза, и у меня возникает ощущение, что я тону. Его карие глаза настолько темные, что напоминают ночное беззвездное небо. Он глядит на меня с такой нежностью, что у меня подгибаются колени. Да что в нем такого? Я понятия не имею, чего он от меня хочет, но что хуже – я не представляю, чего