Голова мотнулась от удара. Боль оглушила, разошлась по мне в зубы и челюсти.

– Куда лезешь?! Оставь его в покое, сука!

Я не успела сориентироваться, как получила от рыжей еще пару ударов меньшей силы.

– Я сама все сделаю! Я буду с ним!

Подоспел Андрей. Он скрутил беснующуюся. Та вырывалась, изрыгая маты, извивалась, пыталась лягнуть его в пах.

– Эй, ты под наркотой, что ли? Ну, тише!

– Я люблю его. Люблю! А тебя ненавижу. Всех вас ненавижу. Всех сраных баб не-на-ви-жу.

Они боролись пару секунд. Затем девица вдруг дернулась и обмякла. Казалось, она вырубилась. На ее лице кожа приобрела фиолетовые оттенки, принялась зеленеть под светом желтых фонарей автострады.

– Лежите, – велела я, понимая, что на скуле завтра будет синяк.

Люди ведут себя агрессивно по разным причинам, но в данном случае все выглядело неправдоподобно киношным. Я помогла ее партнеру принять безопасное положение. Что же здесь не так?

Подошла к ним, посмотрела на Андрея и проверила пульс у девушки, сердцебиение. У нее на теле виднелись гематомы и рубцы. Андрей отпустил на секунду, и она повалилась мешком на тонкий слой льда у края дороги. Он потряс ее.

– Вставай.

– Она мертва, – я спокойно наблюдала, как труп из фиолетового становится красным. – Надеюсь, бригада приедет вовремя. Нам вдвоем их не транспортировать. Замечательное окончание поездки, не находишь?

Андрей, убедившись, что я права, устало кивнул.

– Пойду привезу каталку, – сообщил он, направившись к водителю скорой.

Я же подошла к лежащему мужчине, проверяя его состояние еще раз. Араб выглядел так, как будто временно стабилизировался, и это само по себе было неплохо.

– Как ваше имя? – поинтересовалась я на английском, ведь девушка кричала именно на нем.

Улыбнувшись, мужчина протянул ослабевшую руку, прикоснулся ко мне.

– Шейх Файт Ахмет Мактум.

На следующее утро мы собирались на работу второпях. Планёрка была на десять.

– Хочешь, чтобы Курумканский относился сносно, не опаздывай, – ворчала я, распихивая Андрея в бока.

– Главное, чтобы ты надеть ничего не забыла, малая, – отшучивался он, зная, как я ненавижу опаздывать.

В ординаторской Курумканский щурился, только что руки не тёр.

– Семья превыше всего, Вера Доржовна? Семейные обязанности никто не отменял.

По помещению прокатились смешки, пока мы усаживались на пустующие места. Полина покраснела.

Я же попыталась сосредоточиться, неосознанно растирая кровоподтёк от нанесённых вчерашних ударов. Моя тонкая кожа хранила любые следы, даже от негрубого воздействия. Челюсть побаливала, но синяк благодаря мази пожелтел.

Умел Курумканский подколоть.

– Что ж, продолжим. Наш вчерашний клиент. Требуется пересадка. Что там по анализам?

– Пока не подойдёт очередь в листе ожидания, хроническая почечная недостаточность и гемодиализ.

– Что ж, реципиент у нас фигура большая, – произнёс он задумчиво. – И меня не захотел. Страшно подумать, все подписали бумаги о неразглашении?

Раздались смешки, но народ закивал.

– Оно и не мудрено. Я его тоже не хочу. Как говорится, мужская особь о мужскую, сколько ни трись, толку не будет. Кто сможет доказать обратное, приходите вечером после пяти на сеновал. Обсудим премию ЮНЕСКО.

Трудно представить Батыра Хазановича, ростом в два метра, с типичными чертами бурята, по совместительству являющегося шаманом в Ольхонском районе, занимающимся чем-то непристойным. Скорее будет борьба или игра на топшууре.

– Кто был на вчерашнем фестивале, не рассказывайте мне. Ни-че-го. Боюсь, бубен не выдержит. Игорь Петрович, что по девушке?

Патологоанатом скривился.

– Умерла.

– Да вы что? Ай-яй-яй. Хотелось бы узнать, от чьих страстных объятий девица скончалась? В жизни не доверю в руки такому своих дочерей!