Интересно, ей только так кажется или Кадрах не настолько пьян, насколько делает вид?

– Прошу вас, принцесса. – Стриве поднял дрожащую руку. – Как я уже говорил, мой друг очень влиятельный человек. Его шпионская сеть, хотя и меньше моей, такова, что даже у меня вызывает удивление. Итак, вот что я хочу сказать: когда мой друг прислал мне весточку – у каждого из нас есть обученные птицы, которые доставляют письма, – он рассказал мне о вас. Впрочем, я уже и сам все знал. Однако мои планы на ваш счет были ему неизвестны – те самые, что я сообщил вам чуть раньше.

– Вы имеете в виду – меня продать.

Стриве смущенно закашлялся, и на мгновение кашель стал настоящим. Отдышавшись, он заговорил снова.

– А поскольку, как я уже сказал, я большой должник моего друга, когда он попросил меня помешать вам добраться до Наббана, у меня не было выбора…

– О чем он вас попросил? – Мириамель ушам своим не верила, неужели в ее дела постоянно будут вмешиваться другие люди?

– Он не хочет, чтобы вы попали в Наббан. Сейчас неподходящее время.

– Неподходящее время? Кто он такой и какое право…

– Он? Хороший человек, один из немногих, к которым можно применить это слово. Сам я не слишком таких люблю. Он сообщил мне, что сейчас «правильно» означает спасение вашей жизни. Или по меньшей мере свободы.

Принцесса почувствовала, что волосы прилипли к ее лбу. В комнате было тепло и влажно, а раздражавший ее непонятный старик снова улыбался, счастливый, как ребенок, научившийся новому фокусу.

– Вы намерены держать меня здесь, – медленно проговорила она. – Вы собираетесь посадить меня в заключение и так сохранить мою свободу?

Граф Стриве потянулся куда-то вбок и дернул за темную веревку, почти невидимую на фоне потрепанного гобелена. Где-то во дворце, наверху, едва слышно прозвучал колокольчик.

– Боюсь, вы правы, моя дорогая, – сказал он. – Я должен держать вас у себя до тех пор, пока мой друг не отдаст мне другой приказ. Долг есть долг, а услуги должны быть возвращены. – У двери снаружи послышался топот сапог. – Это все ради вашего блага, принцесса, хотя, возможно, сейчас вы не понимаете…

– А вот об этом судить мне, – сердито заявила Мириамель. – Как вы могли? Разве вы не знаете, что приближается война? Я намеревалась сообщить герцогу Леобардису важные известия.

Она должна была добраться до герцога и убедить его встать на сторону Джошуа. Иначе ее отец уничтожит Наглимунд, и его безумию не будет конца.

Граф фыркнул.

– О, дитя мое, лошади путешествуют гораздо, намного медленнее птиц – даже тех, что несут дурные вести. Видите ли, Леобардис со своей армией отправился на север почти месяц назад. Если бы вы не старались быстро и незаметно пройти через города Эрнистира и поговорили с несколькими людьми, вы бы об этом знали.

Когда потрясенная Мириамель без сил откинулась на спинку стула, граф громко постучал костяшками пальцев по столу. Дверь распахнулась, в комнату вошли Ленти и двое его подручных, так и оставшиеся в прежних костюмах. Впрочем, Ленти избавился от маски смерти, и его мрачные глаза смотрели с лица, более розового, но не намного более живого, чем то, которое он снял.

– Позаботься об их удобствах, – сказал Стриве. – Затем запри за собой дверь и возвращайся сюда, поможешь мне с носилками.

Когда Кадраха, у которого безвольно болталась голова, подняли со стула, Мириамель возмущенно повернулась к графу.

– Как вы можете? – задыхаясь, крикнула она. – Я всегда вспоминала вас с любовью – вас и ваш предательский сад!

– О, сад, – повторил за ней Стриве. – Да, вы ведь хотели бы еще раз там побывать, верно? Не сердитесь, принцесса. Мы с вами еще поговорим – я должен многое вам сказать. Я счастлив видеть вас снова. Подумать только, робкая, бледная Илисса родила такое яростное дитя!